Бернард вновь посмотрел на отцовские фотографии. Полупрозрачные сферы, которые могли тут быть, способен зафиксировать только плёночный фотоаппарат. Их Бернард никак не «чувствовал» и уж тем более не видел. Для полной коллекции он фотографировал каждый класс с разных ракурсов.

Двери в спортзал и в раздевалки не открывались. Закрыт был также лазарет. Зато склад с тряпками, швабрами и моющими средствами встретил их полнейшим беспорядком и смесью из запаха затхлости и бытовой химии.

Они двинулись дальше по коридору. Бернард заметил, что луч фонарика Юэна в последнее время начал подрагивать сильнее.

— Помню ещё один школьный случай, — сказал Юэн. Он сопровождал экскурсию заметками из школьной жизни, больше, видимо, для того, чтобы поболтать и отвлечься от панических атак. — Как-то меня заперли в подсобке без света перед уроком физкультуры.

Бернард молча покосился на него. До этого момента Юэн рассказывал в основном о каких-то забавных школьных случаях, вроде таких, где один из учеников с задних рядов раскачивался на стуле и упал посреди урока, или как бумажный самолётик прилетел учительнице в лоб, когда она отвлеклась от доски и обернулась на шум. А ещё, как выяснилось из разговоров, Бернард выпустился на год раньше. И, возможно, поэтому они с Юэном не пересекались в школе. Либо пересекались, но никто толком не запомнил подробностей.

— Мне было, кажется, лет одиннадцать или двенадцать, — продолжал Юэн. — Это случилось после нападения собаки...

— Те, кто это сделал, знали о...?

— Нет, они не знали. Мало кто знал, мало кто знает сейчас. Это была просто глупая детская шалость.

— И что произошло? — осторожно спросил Бернард. Он так напрягся, будто случай, о котором говорил Юэн, происходил прямо сейчас и с ним самим.

Юэн на вопрос только усмехнулся и, остановившись около шкафчиков, провёл ладонью по приоткрытой дверце.

— В первые секунды мне показалось, что я провалился в бездну. Из которой не было иного выхода, кроме как бесконечно вниз. Воспоминания были очень свежи. А потом я расслышал хохот за дверью и преисполнился такой яростью, что она затмила мою панику. Дверь открыл кто-то из прибежавших на шум учителей, потому что я колошматил по ней с такой неистовой силой, что едва не вышиб. Пулей выскочив из подсобки, я накинулся на одноклассника, который всё это затеял, и хорошенько раскрасил ему лицо. Потом родителей вызывали в школу. Директор намекнул на то, что я вспыльчивый, раз реагирую так агрессивно на безобидную шалость. Отец, тогда он ещё не ушёл от нас, сказал, что я всё правильно сделал, и то, что человек, который задирает других, должен быть готов получить в ответ. Это, в общем-то, я понимал и без него.

Бернард следил за тем, как Юэн приоткрывает и закрывает дверцу пустого шкафчика.

— И чем в итоге всё закончилось? — осторожно спросил он.

Юэн захлопнул дверцу и свободной рукой отмахнулся от взметнувшейся в воздух пыли.

— Да ничем особенным. Нам с тем мальчишкой сделали по предупреждению, а он с тех пор не лез ко мне со своими тупыми шутками. Самое главное, что я тогда понял: мой страх тёмных замкнутых пространств может быть пусть и временно, но вытеснен из сознания другой эмоцией в критической ситуации, а значит, я могу с ним ужиться. Переключение внимания хорошо себя зарекомендовало.

«И он до этого додумался в двенадцать лет?» — мысленно спросил Бернард.

Юэн, будто бы услышав его вопрос, горько усмехнулся и повернул голову в сторону.

— Эй, смотри, кажется, там есть кое-что интересное.

Не дожидаясь какой-либо реакции на свой рассказ о прошлом, Юэн оживлённой походкой направился дальше по коридору. За стойкой рецепции на длинном столе, на который со стены отвалился большой календарь десятилетней давности, стоял запылённый радиоприёмник. С лукавой ухмылкой Юэн цокнул и кивнул подбородком в его сторону.

— Незаконченные дела имеют свойство возвращаться.

Приёмник оказался подключён к розетке, в которой, само собой, не было электричества. Отсек для батареек пустовал, а контакты выглядели лишь самую малость окислившимися. Школа в целом, как можно было судить по той территории, по которой Бернард и Юэн уже успели пройтись, вообще выглядела довольно неплохо. Да, тут было много пыли, в редких местах в коридорах на полу валялись небольшие куски штукатурки с потолка, плакаты и стены потускнели, но время здесь почему-то не обладало таким разрушительным эффектом. В Вайтбридже, например, или в заброшенном придорожном кафе было всё намного хуже. Если здесь сделать генеральную уборку, провести кое-где лёгкий косметический ремонт, то вполне можно открывать двери для новых учеников.

— Раз уж обстановка подходящая, я хотел бы спросить, — сказал Юэн, пока Бернард искал в рюкзаке комплект батареек.

— С каких пор ты начал предупреждать о том, что будешь задавать вопросы? У тебя в настройках что-то сбилось?

Юэн улыбнулся. Он положил фонарик на пустующую полку узкого стеллажа так, чтобы маленькое помещение рецепции полностью освещалось.

— Так вот, вопрос: ты был на выпускном в школе?

— Нет, — ответил Бернард. Он извлёк из упаковки батарейки и протёр рукавом вельветовой куртки дисплей со шкалой длин радиоволн. — Что мне там было делать? Я туда не пошёл.