Я нашел моток тонкой, но прочной веревки, перевязал шкуру, закинул ее на плечо и вышел из дома, не забыв смыть кровь с лица и рук. Еще не хватало, чтобы местные шарахались от меня.

Но перед тем, как ступить на дорогу, обошел дом по кругу. Оказалось, что сад за домом был большой. В тени яблонь притаилась плетеная мебель. Я такого ни разу не встречал. Плетеные корзины — это да, это наши бабы делали справно, а мебель… Сколько же на нее материала надо?

За садом обнаружился небольшой огород, где уже взошел лук, да зацвела клубника. Грядки выглядели запущено. Видно было, что огородом давно никто не занимался. А ведь крестьяне уже сеяли и сажали вовсю. За огородом рос крыжовник и розовая малина. Этого добра и в наших краях полно. Отвары из них вкусные, мясо запивать самое то.

Насмотревшись на сад, я все же вышел на дорогу и остановился, глядя на город. До первых домов было близко, но я будто окаменел. Общаться с деревенскими — это одно. Деревни они простые — домов там мало, люди пугливые, чужаков не жалуют, но в городе, даже маленьком, чужаки привычны, и меня с этой иллюзией уже принимают за колдуна. А если один решил, что я колдун, то скорее всего уже все знают об этом.

Только вот последние люди, с кем я общался были Ласка и ее отец. А было это ой как давно. В городах я никогда не бывал, и как тут все устроено, знал только по рассказам да книгам.

Ладно. У людей есть выражение: ракха боятся — в лес не ходить. Там можно и наоборот сказать: людей боятся — в город не ходить. Я — ракха, я — монстр. Я людей не боюсь, но отчего же так бьется сердце?

Глава 7. Прогулка в город

Сделав суровую морду, я ступил на улицу. Здесь, на западной окраине, стояли деревянные деревенские дома с огородами и сараями, откуда несло птицей и прочей домашней скотиной. Потом пошли дома побогаче: двухэтажные из крепкого бруса, с крашеными заборами и цветочными клумбами, а затем начались каменные строения, между которыми пролегали узкие улочки.

Народ сначала попадался редко. На меня косились, мне кланялись. Мужики здоровались, а щенки провожали взглядами, открыв чумазые рты. Я же делал вид, что я самый обыкновенный человек, идущий по самым обыкновенным делам.

Старик сказал, что живет на восточной окраине, а значит, мне надо пройти весь город насквозь. Вроде и просто да не очень. Стараясь не пялиться по сторонам как те щенки пялились на меня, я шел нарочито медленно и осматривал каменные дома с большими окнами, за которыми были выставлены товары.

За одним таким окном я увидел женские платья из цветных тканей и подумал, что нашим бабам такие наряды пришлись бы по вкусу. За другим окном поставили корзины с хлебом. Буквы над входной дверью гласили: «Пекарня тетушки Борло». За третьим окном я увидел посуду, корзинки и коробки всех форм и размеров.

Ласка говорила, что в каждом городе полно магазинчиков, где можно купить все что угодно… Так вот они какие… Интересно. Я бы зашел в каждый, но денег у меня пока нет. Серебро от толстомордого не в счет. Во-первых, я его не брал с собой. Во-вторых, я не знаю, что на них можно купить. В-третьих, на спине моей тяжелая шкура, от которой надо быстрее избавиться, а уже потом идти к старикам.

Так, сам не заметив, я вышел на открытое пространство. Площадь — вспомнил я науку Ласки. Посреди нее стояла статуя виверны, изо рта которой падала маленьким водопадом вода, срываясь в каменное озерцо. В разные стороны отсюда уходили широкие улицы, по которым сновали люди и ездили повозки. Часть пространства занимали навесы, под которыми торговцы продавали свои товары.

Что если встать рядом с ними? Я задумался. Нет. Слишком много вопросов может возникнуть. Сомневаюсь, что колдуны стоят посреди городов и продают невыделанные шкуры снежных барсов.

Но зато можно под видом интереса, попробовать выяснить, кому можно продать шкуру.

Я выпрямил негнущуюся от тяжести спину и решительно направился в ту сторону. На столах там чего только не было: и бабские бусы, и ткани, и обувь, и всякие сумки, и мешки, овощи, мясо с душком, круглый маленький хлеб и много чего еще.

— Желаете что-то приобрести, господин колдун? — спросил меня усатый плюгавый мужичок, когда я остановился возле стола с какими-то железками. Половину из этих орудий я не знал, другую половину определил как ножи разных форм и размеров.

— Желаю продать, — сказал я с самым серьезным видом. — Шкуру снежного барса.

— Ого! Откуда же у вас шкура? Нынче в предгорья никто не суется, да и в лес тоже. Да вы поди знаете?

Я огляделся. Народ вокруг будто подошел ближе и навострил уши.

— Знаю. А шкура с северных предгорий. Это животное встало на моем пути, за что и поплатилось, — ответил я и улыбнулся как можно добродушнее, но народ вокруг почему-то испуганно отступил, делая вид, что их тут нет.

— А правда, что вы, господин колдун, будете обоз провожать? — не унимался торговец.