Вернувшись в свою комнату, Малик сел на кровать, позволяя действию активатора постепенно ослабевать. Сегодняшний день был поворотным пунктом — он не только увидел высший эшелон своих врагов, но и стал центральной фигурой в их планах.

Они сами помещали его в позицию, где он сможет нанести удар в самое сердце системы, державшей его народ в рабстве столетиями.

Вэрин вернулась поздно вечером. Она вошла без стука, её движения были резкими, выдавая плохо сдерживаемое раздражение.

— Они забирают тебя у меня, — сказала она без предисловий. — Годы исследований, тщательный отбор образцов, и теперь, когда я нахожу идеального субъекта, они просто… реквизируют его для своих целей.

Малик молчал, понимая, что она говорит скорее с собой, чем с ним.

— Знаешь, что самое ироничное? — Вэрин подошла к окну, глядя на ночное небо. — Я сама предложила ритуал. Я расшифровала его. Я создала все теоретические основы. И теперь Круг забирает мою работу, моего субъекта, и даже не предлагает мне роль в самом ритуале.

Она повернулась к Малику:

— Ты понимаешь, о чём я говорю? Или для тебя это просто слова?

— Я понимаю больше, чем вы думаете, госпожа, — осторожно ответил Малик. — Даже без формального образования, я улавливаю суть политики Круга.

Вэрин изучающе посмотрела на него, словно видела впервые:

— Да, ты умён. Возможно, слишком умён для собственного блага.

Она подошла ближе, её глаза сверкали в полумраке комнаты:

— Скажи мне, Малик… что ты думаешь о своей новой роли? О том, что станешь центральным сосудом для ритуала?

Это был опасный вопрос. Малик знал, что она проверяет его, ищет подтверждения своим подозрениям или опасениям.

— Я думаю, что это… пугает, — ответил он, решив показать человеческую реакцию. — Но если это судьба, предначертанная моей крови, я приму её.

— Судьба? — Вэрин рассмеялась коротким, жёстким смехом. — Нет никакой судьбы, Малик. Есть только воля сильных и подчинение слабых. Ты станешь сосудом не потому, что это твоя судьба, а потому что Круг так решил.

Она отвернулась, вновь глядя в окно:

— Но я не собираюсь просто так отдавать то, что принадлежит мне. У меня есть свой план.

_Будь осторожен_, — предупредил внутренний голос. — _Она в опасном настроении. Непредсказуема._

— Что вы имеете в виду, госпожа? — спросил Малик, сохраняя нейтральный тон.

Вэрин повернулась, и на её лице появилась холодная, расчётливая улыбка:

— Я имею в виду, что если я не могу остановить ритуал, то по крайней мере обеспечу себе место в нём. И ты поможешь мне в этом.

Она достала из кармана своего платья небольшой серебряный кинжал с лезвием из какого-то чёрного металла:

— Знаешь, что это такое?

Малик внимательно рассмотрел кинжал. Даже без прямого контакта он чувствовал его природу — холодную, древнюю, опасную.

— Нет, госпожа, — солгал он, хотя внутренний голос уже шептал ответ.

— Это Разделитель Сущностей, — сказала Вэрин. — Древний артефакт, способный разделять душу и тело, дух и плоть. Крайне редкий и запрещённый Кругом.

Она провела пальцем вдоль тупой стороны лезвия:

— С его помощью я могу создать особую связь между нами. Связь, которая позволит мне участвовать в ритуале через тебя, чувствовать то, что чувствуешь ты, видеть то, что видишь ты.

Малик напрягся. Такая связь была опасна — она могла раскрыть его истинную природу, его планы, его намерения.

— Разве это не противоречит планам Круга? — осторожно спросил он.

— Конечно, — улыбнулась Вэрин. — Именно поэтому никто не должен знать. Это будет наш секрет. Секрет, скреплённый кровью.

Она шагнула вперёд, поднимая кинжал:

— Дай мне свою руку.

Малик медленно протянул правую руку, лихорадочно продумывая варианты. Связь через Разделитель Сущностей была опасна, но отказ вызвал бы подозрения. Нужно было найти способ контролировать процесс, ограничить связь.

_Позволь ей создать связь_, — посоветовал внутренний голос. — _Но сосредоточься на своей человеческой части. Скрой глубинные слои. Создай ложную поверхность, которую она будет видеть._