Молодой лейтенант явно не хотел давать слабину, однако я ещё в прошлой жизни выяснил, во мне люди подсознательно чувствуют скрытую угрозу. Некоторых мужиков это пугает и заставляет пойти на обострение, но чаще всего разумные особи мужского пола благоразумно отступают. Если честно, побеждать безоговорочно в этом явно неравном ментальном противостоянии не хотелось, и потому я решил смягчить напор.

— Товарищ лейтенант, кстати, я вам здесь положенный трофей забыл передать.

С этими словами я вытащил из вещмешка один из оставшихся кинжалов и сунул в руки Капустину.

— Вот возьмите. А насчёт магнитофона, здесь не как в Союзе, этим добром на каждом углу местные торгуют. И если меня будут часто отправлять на выезд за территорию аэродрома, то я и вам со временем привезу.

Моё обещание охладило пыл лейтенанта. Вместо никому не нужного обострения, Капустин вытащил блестящий клинок и принялся рассматривать кривое лезвие.

— Хорошо, я разрешаю послушать музыку после отбоя, но, если услышу, что сделали слишком громко, приду и аппаратуру заберу — пообещал Капустин. — И, кстати, Строгов, я как раз тебя искал. Помнишь, ты заходил к связисткам. Так вот, они узнали насчёт появления у роты транспорта и попросили к ним вечером привести штатного водителя.

— Так это вообще без проблем. Я прямо хоть сейчас готов — согласился я.

А по дороге к панельной двухэтажке, моё подсознание совершенно внезапно охватило смутное беспокойство. Привыкнув доверять подобным сигналам, я остановился и принялся всматриваться в сумрак, окружающий взлётную полосу. Подсвеченный редкими фонарями, периметр аэродрома, со всех сторон окутывала тьма. И мне показалось, что само пространство снаружи начало неуловимо изменяться.

Скрытая угроза распространялась со стороны заснеженных пиков, наползая и захватывая реальность. Из-за этого тело начало содрогаться от холодных уколов, вызванным проявлениями потусторонней энергии.

Сразу стало понятно, что это как-то связано с аномальным разломом. Среагировав, я попытался потянуться к обтекающим меня потокам энергии, но они на зов не откликнулись. Помогли те крупицы, что я сумел украсть у остановившегося Капустина. Они позволили оценить окружающее пространство особым зрением. И то, что я увидел в расступившемся сумраке, мне не понравилось.

В том направлении, откуда нашу группу вернул МИ-8, горизонт пересекала едва заметная трещинка. Судя по ощущениям, именно от неё надвигалась волна бессознательного беспокойства. Почувствовав, что это далеко не всё, я резко обернулся и увидел ещё одну трещину, прямо сейчас проявляющуюся над горами в стороне столицы Афганистана, города Кабула.

И в этот миг я осознал, визуальные эффекты, это проявление чего-то большего. И только отсутствие информации, мешает понять, чего именно.

— Строгов, ты чего завис? — спросил Капустин. — Пошли. А то нехорошо получится, если связисток придётся будить.

Отложив на потом обдумывание новой вводной, я кивнул лейтенанту, и мы потопали дальше. А буквально через пять минут, на пороге пункта связи, нас встретила рыжая девчонка.

— Товарищ лейтенант, как же вы вовремя пришли. Пожалуйста, помогите мне отнести отремонтированный дальномер в диспетчерскую вышку.

Попавший в оборот Капустин, разумеется, согласился и, схватив зелёный ящик, ушёл вместе с рыжей. При этом мне показалось, что увела она его намеренно.

— Не стой столбом Строгов. Заходи и закрой дверь на задвижку — приказала вставшая из-за пульта блондинка.

Прошлая попытка контакта у нас не заладилась, но на этот раз она явно была настроена ещё более решительно.

После того как я выполнил её требования, она выставила на стол динамик и щёлкнула тумблером. В тот же миг пространство пункта связи наполнили статистические щелчки, смешанные с белым шумом.

— Чего надо? — спросил я, не собираясь больше перед ней расшаркиваться.

— Хочу извиниться за наш первый, несостоявшийся контакт.

Несмотря на прозвучавшие извинения, говорила связистка неискренне, словно её кто-то заставил это сделать.

— Проехали. Говори, чего конкретно надо?

Многолетний опыт общения с женским полом, подсказывал, что иногда требуется вести себя не как джентльмен. Уловив мою грубость, девушка возмущённо подняла бровь.

— Я не помню, чтобы мы переходили на ты? — изрекла она, явно напрягшись.

— В третий раз спрашиваю, чего тебе надо? — переспросил я, не среагировав на замечание.

— Зря ты мне грубишь.

Блондинка, нахмурились.

— А я пока и не грубил. Но предупреждаю сразу, в эти перетягивания каната, со сменой настроения и женскими критическими днями, играть не намерен.

Среагировав на мою предъяву, связистка сделала несколько шагов вперёд, с явным намерением влепить мне пощёчину. Я не собираясь давать ей такую возможность и потому отступил к двери и отодвинул засов.