— Я тоже не сомневался — признался Феоктистов. — Если честно, то не могу представить, что же там так мощно прорывается на нашу сторону?

— Что бы не рвалось с той стороны, оно не просто сделает трещину, оно буквально разворотит прикрывающую наш мир психотропную оболочку. Это точно создаст незарастающий разлом.

— И как нам этого избежать?

— Аркадий, а вот как раз про это, я хотел узнать у тебя.

Академик Капица посмотрел в округлившиеся глаза Феоктистова, и тот нахмурился. Нервно дёрнувшись, он склонился к пульту управления и щёлкнул тумблер, включающий принудительную продувку помещения. Затем выключил в диспетчерской свет и передвинул один из ползунков, увеличивающий громкость белого шума, фиксируемого микрофонами внутри установки. И только после того, как над головой заработала система вентиляции, а из динамиков послышалось шипение, Феоктистов сел рядом с академиком и заговорил на ухо:

— Пётр, конечно, я могу нарушить все правила, выгнать отсюда всю молодёжь и повысить напряжение в установке до предельных значений. Затем я сяду в центральное кресло оператора и попытаюсь войти в глубокий транс. Но я далеко не уверен, что то, куда смогу заглянуть, позволит увидеть нужные моменты вероятного будущего. Ты же знаешь, попытка у меня будет только одна, и её нельзя использовать впустую.

Однако перед запуском эксперимента, я должен получить в распоряжение, весь спектр доступной информации. Если ты готов поделиться, расскажи прямо сейчас, что именно тебе сказали в кремле. Я знаю, что в Афганистане что-то затевается. И хочу знать точно, какие именно у наших партийных небожителей планы на эту неприветливую страну.

Выслушав старого друга и соратника, академик Капица тяжко вздохнул. Потом он до конца передвинул ползунок, увеличивающий уровень белого шума, и вкрадчиво заговорил:

— Они почти приняли решение убить Хафизулу Амина и посадить на его место подконтрольного человека.

Выслушав Капицу, Феоктистов недовольно скривился.

— Надеюсь, в кремле понимают, к чему приведёт государственный переворот, в стране, только что пережившей революцию Саура? Без полномасштабного вторжения нашей Советской армии в Афганистан, посаженные править марионетки не продержатся и недели. А в случае ввода войск в стране начнётся полномасштабная война всех против нас. И я даже без погружения в установку, могу предсказать, что горячая фаза военных действий продлится не меньше пяти-шести лет и будет очень дорого стоить Союзу. Ведь всем известно, Афганистан — это настоящая чёрная дыра для денег, людей и ресурсов.

— В точности так и сказал председатель Совета министров СССР, товарищ Косыгин, организовавший мою встречу с Брежневым — признался академик.

— Ну хоть кто-то там наверху трезво оценивает ситуацию.

— Боюсь, это не поможет избежать самого плохого варианта развития событий. По данным разведки, Хафизулла Амин вошёл в тесный контакт с британскими и американскими спецслужбами. Он готовится переметнуться на сторону запада в течение двух-трёх месяцев. А Союз Амин сейчас просто использует, для временного обеспечения своей личной безопасности и решения финансовых проблем. Пока Брежнев не принял однозначное решение об устранении афганского лидера, но, я думаю, это не за горами.

— А тот, кто против. Товарищ Косыгин. Что по этому поводу думает он? — спросил Феоктистов и по выражению лица академика сразу понял, что затронул нужную струну.

— Алексей Николаевич единственный, кто в открытую выступает против устранения Амина и вторжения Советский войск в Афганистан. Это именно он настоял на встрече в кремле с моим участием. По его настоятельной рекомендации, службе ликвидации дан один-единственный шанс во всём разобраться. Кстати, Косыгин догнал меня, перед тем как я залез в свою бронированную Победу, и мы кратко переговорили.

— Пётр, что конкретно Косыгин тебе сказал?

— Попросил, чтобы я сделал всё от меня зависящее. Косыгин далеко не прост. Он признался, что чувствует возможную близость конца Советского Союза, к которому может привести Афганская война. И ему очень это не нравятся.

Выслушав Капицу, Феоктистов тяжко вздохнул.

— В кремле нам дали шанс, а мы поставили последние фишки на опального лейтенанта Строева. Надеюсь, Ведьмак себя не исчерпался и готов к тому дерьму, в которое ему придётся окунуться с головой.

30 ноября 1979 года.

Территория колонии строгого режима.

Промка.

Я был готов к наезду блатных. Воспользовавшись последними секундами спокойствия, вытащил из-под пульта управления промасленный свёрток и незаметно сунул самодельный нож за голенище сапога. Ещё два коротких клинка, спрятал в специальные гнёзда, заранее вшитые в левый рукав фуфайки.

После этого скинул шапку-ушанку, вырубил основные агрегаты и, подойдя к краю площадки оператора, как бы случайно положил руку на ломик с приваренным крюком. Инструмент предназначен для центровки брёвен, зачастую неровно лежавших на направляющих.

А в это время, проникшие на лесопилку непрошенные гости, проследовали вдоль линии и добрались до операторской площадки, расположенной на два метра выше. Я подметил, как они тактически правильно рассредоточились. После этого вперёд вышел Комар, выполняющий функцию блатной торпеды.

— Эй, тихушник, глуши свою бандуру и слазь. У нас к тебе серьёзный базар имеется — грозно потребовал он, при этом по-хозяйски поставив ногу на верхнюю ступеньку железной лесенки.

По затылку проскочил холодный озноб, не предвещающий ничего хорошего, но даже без него я понимал, что произойдёт дальше. Конечно, можно начать действовать сразу, но я почему-то решил дать блатным последний шанс опомниться и отступить.