Но «Белочка», похоже, решила идти до конца.

— Нет, нет, нет, так дело не пойдет, Разумовский! — она упрямо мотнула своим белесым хвостом под шапочкой. — Мы не можем ставить такой серьезный диагноз, основываясь только на твоем опыте! А вдруг это действительно какое-то атипичное воспаление легких? Или, может, у него там вообще опухоль, которая маскируется под «стекляшку»? Мы обязаны провести полное обследование, чтобы исключить все возможные варианты! Это же основы медицины!

Пациент, который до этого с интересом слушал нашу перепалку, тут же напрягся. Опухоль! Вот уж нашла, чем напугать бедного мужика!

— Господин лекарь, — он с тревогой посмотрел на Борисову, а потом на меня. — А может, она права? Может, действительно, лучше провериться? А то мало ли что…

Я мысленно выругался. Ну, конечно! Посеять панику в душе пациента — это же так просто! Особенно когда он и так напуган своим состоянием.

— Хорошо, Борисова, — я смерил ее ледяным взглядом. — Раз уж ты такая умная и так заботишься о здоровье пациента, то бери его и веди на полное обследование. На КТ, на анализы, на сканирование… Куда хочешь. Только чтобы через час вы были здесь. И с готовыми результатами. И если там не окажется ничего, кроме банальной «стекляшки», то я лично доложу Игорю Степановичу о твоей излишней инициативности. И о том, как ты бессмысленно тратишь ресурсы больницы и время своих коллег. Понятно?

Борисова на мгновение стушевалась, но потом, видимо, решив, что отступать уже поздно, победно улыбнулась.

— Конечно, понятно, Разумовский! — она тут же подскочила к пациенту. — Пойдемте, уважаемый, я лично вами займусь! Мы вас сейчас по полной программе проверим!

И она с гордым видом вывела ошарашенного пациента из кабинета.

Когда за ними закрылась дверь, я не выдержал и со всей дури стукнул кулаком по столу. Валентина Петровна, которая до этого с интересом наблюдала за нашей сценой, испуганно вздрогнула и чуть не подавилась своей баранкой, которую украдкой откусила. Но я-то видел.

Черт! Ну что за дура! Вместо того чтобы помогать, она только палки в колеса вставляет!

И ведь главное — не поспоришь! С формальной точки зрения она права. Полное обследование, исключение всех возможных диагнозов… все по протоколу. Только вот протоколы пишутся для стандартных ситуаций, а не для массовых эпидемий, когда нужно действовать быстро и решительно!

Злость, однако, быстро сменилась прагматизмом. Ну и черт с ней, с этой Борисовой. Пусть себе бегает по кабинетам, раз ей так хочется. По крайней мере, она не будет мне мешаться под ногами и отвлекать от работы. А это уже плюс. Да и пациенту от лишнего обследования хуже не станет. Только время потеряет.

Я продолжил прием. Пациенты шли и шли. «Стекляшка», простуда, бронхит, снова «стекляшка»… Конвейер, от которого к середине дня начинала кружиться голова.

И тут, среди этого потока кашляющих и температурящих, ко мне в кабинет зашла молоденькая девушка лет восемнадцати. Бледная, с темными кругами под глазами.

— Здравствуйте, господин лекарь, — она робко присела на стул. — У меня тут… что-то странное.

— И что же? — я с интересом посмотрел на нее.

— Да вот… слабость какая-то постоянная, тошнит, голова кружится… И запахи… я их как-то по-другому стала чувствовать. Все кажется таким резким, неприятным…

Я внимательно ее осмотрел. Температуры нет, кашля тоже. На «стекляшку» не похоже. Я задал ей еще пару наводящих вопросов, в том числе и один, самый главный, который почему-то не задал ей ни один из предыдущих врачей, к которым она обращалась.

— А скажите, милочка, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более деликатно. — А с месячными у вас как? Задержки не было?

Девушка густо покраснела и опустила глаза.

— Была… — прошептала она. — Уже вторую неделю…

— Ну что ж, — я улыбнулся. — Поздравляю вас, милочка. Вы, похоже, скоро станете мамой. У вас не «что-то странное», а обычный токсикоз первой половины беременности.

Она удивленно посмотрела на меня, потом на свой живот, потом снова на меня. В ее глазах стояли слезы, но на этот раз это были слезы счастья.

В этот самый момент в кабинет, как победительница, вплыла Алина Борисова. Вид у нее был на удивление довольный. Она молча села за свой стол и с победной ухмылкой уставилась на меня.

— Ну что, Борисова, как успехи? — я невозмутимо посмотрел на нее. — Нашла у пациента опухоль? Или, может, инопланетного паразита?

Она фыркнула.

— Очень смешно, Разумовский. Меня Игорь Степанович перехватил, когда я его на КТ вела.

— Надо же, какое совпадение, — я усмехнулся. — И что же он сказал, наш многоуважаемый шеф?

— А то и сказал, — она пожала плечами, стараясь выглядеть как можно более безразлично. — Быстро осмотрел пациента, сказал, что ты был прав, и что это действительно неосложненная «стекляшка», и отпустил его домой. А мне велел возвращаться к тебе и… помогать.

Я мысленно рассмеялся. Ну, Шаповалов, ну, хитрец! Значит, все-таки держит ситуацию под контролем. И не позволяет своим хомякам слишком уж заигрываться в «умных диагностов».