Выслушав меня внимательно, госпожа Эстер сначала звонко рассмеялась, приняв мои слова как предсвадебное волнение. Но, поняв, что мне не до шуток, задумалась.

— И… большая виверна? — уточнила она.

— Размером с крепостную площадь Тарсиса, Ваша светлость. И она не обучена манерам.

— Санара знает?

— Знает.

— Что ж… а остальные?

— Два отродья. Дьяволица и адский пес. Но они у меня покладистые. Пес раньше служил в Дастане.

— Гм! Думаю двоих будет достаточно. Ведь традиции — это всего лишь дань уважения предкам, не так ли?

Она выдавила из себя улыбку.

— Ну, вот и хорошо. Брак не совсем настоящий, но меньше всего я хотел бы испортить Санаре свадьбу.

— Слова достойные благородного человека. Два отродья, если совсем честно — уже перебор. Но так тому и быть! Молю богов, чтобы Ирия приняла ваш союз.

— А может не принять? — удивился я.

— Дочь моя… она как-то вспылила, и слова ее дошли до ушей Богини. Та спустилась с небес и потребовала повторить сказанное в глаза. Уж не знаю, что она там наговорила, но Ирия осерчала. С тех пор мы все как на иголках. Это сказалось на отношении к нашей семье не лучшим образом.

— Все будет хорошо. Ирия — мудрая богиня. Не думаю, что без ее согласия Санара могла бы стать губернатором Дастана.

— Дай то Бог…

Эта свадьба была первой не только у Санары. Я не находил себе места. Решил уединиться в отведенной мне комнате. Отослав двух горничных, приставленных к дорогому гостю, решил побыть в тишине и обдумать свое положение. Когда мысли уже почти пришли в порядок, дверь приоткрылась и в покои протиснулась Каори. Без стука. Видок у нее был сконфуженный.

— Чего тебе?

— Проклятье! Стыдно признавать, но мне нужна твоя помощь. Как лекаря. Ты ведь не откажешь? Ну пожалуйста!

Отказать в медицинской помощи, не смотря на обстоятельства, я не смог.

— Чего у тебя? Только быстро!

Каори расстегнула ремни и стянула с себя всю одежду.

— Я не могу скинуть кожу. Слишком долго в ней проходила. Зудит невыносимо и чешется так, что выть хочется! — проскулила она слезно.

— И что мне сделать? Я с такими вещами дел не имел.

— Просто помоги оторвать, пожалуйста! Только медленно…

— Черт. Как же ты вовремя… Ладно, давай посмотрим.

Я открыл инвентарь и достал подсумок с инструментами. Случай интересный, если бы не свадьба, я бы уделил ему больше внимания. Странное чувство. Сдирать кожу с живого человека мне точно не приходилось. Каори смогла очистить лицо, шею и частично плечи. Там кожа была уже голубоватая. А вот дальше уже шла розовая. Снаружи она оставалась мягкой и шелковистой, но внутри, под тонкой жировой прослойкой, наблюдались уже отмирающие ткани, больше похожие на змеиную кожу.

— Я сделаю надрез. Не шевелись.

Каори кивнула и затаила дыхание. Скальпель плавно прошел вдоль спины, до самого копчика. Я контролировал глубину реза не сводя с лезвия взгляда. Когда проступили капельки крови, мне стало не по себе.

— Здесь кровь. Так и должно быть?

— Это нормально, — успокоила Каори. — Она ведь живая. Просто разрежь и порви. Мне не больно.

— Ладно… — я отложил скальпель и ухватился за края. — Начнем помаленьку.

Дело пошло. Пришлось приложить усилия, но надрез облегчил задачу. Кожа отходила неохотно, цепляясь за поры, но когда воздух попадал внутрь, отделялась уже легче. Почти как гидрокостюм. Это сравнение мне помогло. Развернув женщину лицом, я помог высвободить руки. Настоящая грудь Каори… Как бы это сказать? Она оказалась куда скромнее чем та, что была прежде.

Оставив сей факт почти без внимания, я продолжил процедуру. До конца освободил руки, бедра и ноги. Переступив через «костюм» горничной, Каори осталась в чем мать родила во второй раз. Но теперь чувствовалось ее смущение.

— Все же я не совсем голой была, — скривилась она.

Ну, что сказать? Настоящая Каори оказалась поджарой, в меру мускулистой девахой с голубоватой фактурной кожей. Разве что волосы остались прежними. На ее настоящей коже имелись татуировки и застарелые шрамы. Черты лица более острые, но не намека на сходство с рептилией. Пронзительный взгляд, маленькие ушки, маленький прямой нос. Спортивная грудь, узкая талия, едва заметные, проступающие под кожей кубики пресса. Крепкие бедра, точеные икры. Ни дать ни взять — легкоатлетка. Оно и понятно, учитывая ее род занятий.

Едва постучавшись, в двери вошел Анри. Младший Бремер так и обмер, застав меня стоящим на коленях перед обнаженной женщиной. Каори стыдливо прикрылась руками. Взгляд его упал на ошметки кожи у ее ног.

— Какая мерзость! — его передернуло.

— Это… не то, что ты мог подумать.

— Я так и понял. Фу… меня аж мутит! Простите, мадемуазель.

— Ты что-то хотел? — Я накинул на Каори первое, что попалось под руку.

— Да, у нас все готово. Невеста уже одевается. Родителей у тебя нет, так что я проведу тебя к алтарю на правах друга. Ты согласен?