— То есть — четыре «лёгких»?

— Даже не лёгких, а вьючных, они же — горные! Там ствол длиной девять с половиной калибров, а не девятнадцать, как у лёгкой и тем более не двадцать шесть у батарейной[1].

— Но это же убожество вообще!

— Не скажите! Там, в тех краях, любая пушка вызывает уважение, просто по факту своего существования, даже китайская мортира, а её наличие превращает простой глинобитный сарай в крепость. Банду немытых пастухов она же превращает в «отряд», а если в банде больше сотни рыл, то и в «полк». По бандитам палить — лучше и не надо, лёгкая, поворотливая, достаточно скорострельная, да ещё и снаряды со складов списанного армейского имущества, почти бесплатные, и перевозить куда как проще во вьюках, чем на упряжке четвериком. Вот командир отряда и разделил батарею поорудийно по самым проблемным заставам. Так что, на самом деле, выбор осознанный и разумный, но вот против броневиков не работает, как оказалось, вообще никак.

Про магов я даже спрашивать не стал: мощные заклинания на дальности в четыре сотни метров — это к ребятам и девчатам, имеющим хотя бы пятый уровень. Или четвёртый, как у меня, но «правильную» стихию и очень особенную подготовку. Я, например, своими «Призрачными клинками» более-менее прицельно и убойно могу метров на двести пятьдесят пехоту накрыть, на площади метров пятнадцать-двадцать квадратных, а полдюйма катанной стальной брони пробить — где-то с сотни. Маги против магов воюют, как правило, на расстоянии не больше полусотни метров, а то и вовсе «белым» оружием, на расстоянии длины клинка, так сказать. Это, опять же, если не брать в расчёт высокоуровневых «монстров». Тот же уже упомянутый в связи с предпоследней волной Вишневецкий эти броневики с восьмисот метров раскатал бы четырьмя разными способами, даже мяукнуть бы не успели.

Собственно, артиллерия в последнее время и развиваться начала по двум направлениям, помимо прежних задач разрушать вражеские укрепления при наступлении и ряды пехоты противника при обороне: нагрузить щиты вражеских магов, а то и выбить их, и не дать вражеским пушкарям сделать то же самое со своими магами. Пока пушки были бабахалками, пуляющими круглое ядро на полмили с точностью «примерно в тот полк», они ни магов, ни верховное командование особо не интересовали. Разве что как сомнительная замена тех же магов там, где их нет, для прореживания рядов неодарённой пехоты.

Поговорили и о «Кронах», в частности, секретарь Императора поинтересовался, где я вижу место этим ружьям?

— В составе миномётных и особенно артиллерийских подразделений: для целеуказания, самообороны и даже пристрелки, по одному на батарею, плюс в комплекте хотя бы одного из штатных РДА, для тех же целей. На бронеавтомобилях, всё то же, плюс для подавления пехотных огневых точек и стрельбы по целям, на которые «настоящего» снаряда жалко, а пули — много. В пехоте — по одному в каждом взводе, для борьбы с вражескими расчётами тяжёлого оружия и, как выяснилось, с броневиками противника. И для качественного усиления огневой мощи пехоты в атаке, то есть, почти те же цели, что и траншейной пушки.

— Вот то-то и оно, что цели практически те же самые, а раз так — то зачем две разных системы? Нет, я понимаю, что ружьё легче, дешевле, и выстрел к нему тоже стоит меньше, но всё равно, как-то оно избыточно получается. А ведь в рассуждении всей армии это ого-го, какие суммы получаются.

— У повара тоже много разных ножей, хотя назначение у всех одно — резать.

— Иные повара и одним справляются…

— Вообще-то, использовать одни и не же инструменты для сырых рыбы и мяса и для готовых продуктов, это, мягко говоря, плохая идея, с чисто медицинской точки зрения.

— А все аналогии — лживы.

— Согласен. Если понимать их в лоб, а не как повод для размышлений и выводов. А без аналогий — на бронетехнику окопную пушку в оригинальном виде не поставишь, с их колёсным лафетом на турель не влезешь.

— Ну, разве что…

В общем, хорошо поработали, продуктивно. Я напоследок набрался наглости и истребовал у Прокречетова поставки растительных макров нулевого и, особенно, первого уровня, для восполнения запаса патронов к «Кроне» и его увеличения. Не бесплатно просил, за деньги, причём готов был даже переплатить сверх средней по рынку, лишь бы не бегать по всей своей губернии и парочке соседних в поисках, где добыть. В ответ на такую свою просьбу был обозван «неисправимым кустарём-одиночкой», после чего получил обещание завтра же оформить контракт на прямые поставки с одной из казённых шахт.

Я даже успел вернуться в свои комнаты до того, как закончилось обеденное время, причём сегодня аппетит у меня был хороший, а не как всю прочую неделю, так что наелся до «состояния не стояния», потому пришлось себе и тихий час устроить. Ну, а после оного, с новыми силами, успел заказать себе билет до дома на завтра, а также получить в кассе «мундирные» и «подъёмные», про которые секретарь мне сказать забыл, или считал, что это я и сам знаю. Не то, чтобы для меня это было принципиально, но — для порядка в отчётности, получить надо, да и лишними эти полторы тысячи точно не будут. Ещё во время ожидания обеда попросил произвести замену знаков различия на повседневном мундире, за что пришлось заплатить отдельно, серебряное шитьё, как-никак, но не ходить же всё время в парадном, это неуместно. Сменили мне погоны и пришили шнуры пока я спал после обеда, так что под вечер уже в обновлённом повседневном мундире сходил и оформил себе на адрес имения подписку на добрую полудюжину изданий, от «Военного вестника» и «Вестника ГАУ» до аналогичных иностранных изданий. Вот тоже интересный момент: такая подписка была доступна только для штаб-офицеров и тех обер-офицеров, кто получал на это особое дозволение, и это считалось нормальным, мол, зачем какому-нибудь поручику знать лишнее? Примут в штабе решение об использовании нового оружия или боеприпаса — до него доведут. А вот дед был уверен, что такая подписка обязательно должна быть в каждом офицерском собрании, для повышения технической грамотности, а подшивки доступны любому офицеру. Более того, в обзорной форме — даже и унтерам, мол, надо давать, в пределах их рода войск и деятельности. Зачем?!

Перед отъездом мне искренне лень было переодеваться только для того, чтобы за полчаса добраться от дворца до вокзала, всё равно в поезде снова переодеваться, так что статский костюм пошёл в чемодан, а я остался в повседневном мундире. И не прогадал: соседом по купе оказался артиллерийский же полковник, но из линейных частей. Чин у него на класс выше моего, но оба мы относились к штаб-офицерам, а мои аксельбанты сильно добавляли статуса, так что попутчик сразу предложил перейти на общение «без чинов». Правда, видно было, что его раздирают противоречивые чувства: придворный статус с одной стороны и боевой орден — с другой. Да ещё и инженерные петлицы в сочетании с ромбиком значка штатского ВУЗа. Пришлось сжалиться, и в ответ на очередной намёк сказать, что чины и награды получены за разработку нового оружия и его испытание в боевой обстановке, после чего напряжение в разговоре исчезло, а меня признали за «своего».