С этими словами граф порылся в бумагах на столе, вытащил несколько сцепленных между собой листочков и, поморщившись, разорвал их на четыре части. Потом пару секунд подумал и бросил их в разожжённый по причине заморозков камин. Пошевеливая дрова кочергой, он спросил:

— Вы ко мне просто из вежливости заехали, или?..

— Во-первых, несомненно, представиться в новом чине, как предводителю дворянства. Во-вторых, посоветоваться с вами по вопросу формата и состава участников, которым будем отмечать «обновку», вас-то я в любом случае не могу не пригласить. Ну, и несколько деловых, точнее — технических вопросов решить надо, которые из задания от Его Величества проистекают.

Обсудили, почему бы и нет. Заказал и полуоси, и детали рам, и корпуса мин — ехать на манёвры без боеприпасов это глупо, а тратить запасы почти впустую — обидно. Когда речь зашла о сроках и цене, Семён Борисович меня немного удивил:

— Сделаем в первую очередь и с особым контролем качества. Лично прослежу. А насчёт оплаты — просто заверите ведомость своей личной печатью, и я её выставлю в оплату по инстанции, раз уж работы для исполнения распоряжения Самого выполняются.

— А так можно? Там же, наверное, сроки оплаты будут те ещё. Может, я с вами рассчитаюсь, как обычно, а по инстанциям уже сам буду бумаги слать?

— По срокам — да, всё грустно. Но выполнение такого рода работ очень сказывается на деловой репутации и в целом авторитете, так что можно и подождать. Выгода всё равно превысит любые потери от ожидания. Причём оно даже при наличии такого, как у вас, статуса поставщика Двора и то скажется на репутации.

Так и договорились, а почему бы и нет, если ко взаимной выгоде?

[1] Кому лень считать: у вьючной пушки длина ствола метр (997.5 мм в теории), у лёгкой, она же полевая — 2 метра, у батарейной и осадной — 2.75 метра. Две последние отличаются станком и зарядной каморой, она у осадной больше, а потому и ствол толще.

Мой новый чин отмечать решили в сравнительно узком кругу. Не делать большой приём, но пригласить «лучших людей» района, а к ним в довесок — всех четверых баронов и моих вассалов Беляковых. И поводом для сбора будет отнюдь не придворный чин, а близкий уже мой день рождения. Да-да, совместим, как дед любит говорить, «два в одном», чтобы два раза не собираться. Хотя дважды собраться всё же придётся, хочу сначала отпраздновать по-настоящему, в кругу семьи, а уже назавтра можно и приём устроить.

Выйдя из приёмной графа я с трудом подавил в себе желание выгнать дружинника из-за руля «Жабыча» и сесть туда самому. Соскучился, и по домашним, и по этому своему автомобильчику. Но — невместно, теперь уж точно, во всяком случае, когда я в форме, а рядом в салоне — подчинённый. Не поймут. Разве что за городом, подальше от чужих глаз…

В дороге общались с дедом, в поезде как-то не до того было, точнее, он тоже увлёкся нашей с полковником беседой. А теперь решил разобрать наш с Императором разговор.

Во-первых, его оговорка про оставленную Рысюхой метку «не влезай». Видимо, она поставила этот знак после того, как врачи в госпитале чуть было не повредили наложенные ею заплатки. Государь в глаза врать не стал бы, как «уточнил» дед — без особой на то необходимости, так что Наследник на самом деле проверял только полноту и правдивость. Значит, кто-то где-то пытался пролезть в мою голову в другое время, и это напрягает. Но он мне об этом сообщил, пусть и намёком, а раз Государь знает, то ему доложили, значит, проверка была с его ведома. А ещё дин намёк — то никто ко мне в голову больше не полезет. И вот гадай: то ли это значит, что про деда никто так и не знает, то ли он меня таким образом успокаивает. И это только одна фраза Императора, и мы явно ещё не все слои смыслов «отшелушили»! И что-то мне подсказывает, что таким вот образом нужно проанализировать КАЖДОЕ сказанное Государем слово, каждое предложение уж точно. Например, из его слов о разрешении пользоваться имперскими полигонами проистекало понимание, что мне разрешено приобретать зарубежные артиллерийские системы, причём без каких-либо ограничений по количеству и калибру! И, более того, расходы на приобретение могут быть отнесены на счёт стоимости выполняемых работ!

И это мы прошлись по услышанному так, «галопом по Европам», можно сказать — по диагонали прочитали то, что нужно изучать побуквенно.

Дома мне устроили настоящую торжественную встречу: все домашние, включая прислугу, выстроились на крыльце, несмотря на погоду. Ну, и командиры дружины с каштеляном в придачу, а также Егор Фомич с супругой. Не думаю, что они стояли здесь всё время, пока я сидел у графа и не торопясь ехал к дому. Скорее, увидели с крыши дома или форта, когда мой «Жабыч» выехал из Шипуново. Пока делал петлю к Курганам, а оттуда к имению, времени на подготовку ко встрече хватало с запасом, особенно, если ждали в доме. Но всё равно одновременно и приятно было, и смущало. И даже мелькнула мысль, что если бы знал о встрече, то стоило в парадную переодеться. Смущение своё попытался спрятать за ворчанием:

— Хорошо хоть, дружину не построили вдоль дорожки шпалерами!

— Да, это мы не додумали! — С искренним сожалением в голосе ответила Маша.

— Нет, радость моя, это был бы точно перебор. И так встречаете, как генерала какого!

Поблагодарив всех за внимание и поздравления, прошёл в дом, и весь оставшийся день рассказывал про подробности своего пребывания при Дворе. Ну, как «рассказывал»? По большей части приходилось говорить, что это, мол, настоятельно просили не рассказывать. Да, не совсем правда, мягко говоря, но не хотел пугать своих домашних и вызывать у них лишние переживания, особенно у Ульяны, в её-то положении. Ну, а в том, о чём рассказывал — сильно смягчал акценты, превращая расследование и допросы в беседы по техническим проблемам. Ну, и при любом удобном случае переводил разговор на бытовые вопросы, стараясь «заболтать тему», с переменным, надо сказать, успехом.