— Тогда скорректируем план под реальное количество, — пожал я плечами. — Но, судя по настроениям, желающих будет большинство. Гон показал преимущества жизни за крепкими стенами под защитой дружины.

Все понимающе закивали.

Я обвёл взглядом собравшихся, готовясь озвучить последнюю тему.

— Остаётся ещё один важный вопрос — завершение тестирования жителей на магический дар и создание полноценной академии.

Леонид Карпов оживился, поправив очки:

— Мы проверили сто пятьдесят человек, осталось около трёхсот пятидесяти. Поправка теперь уже трёхсот восьмидесяти. При той же интенсивности работы потребуется ещё несколько недель.

— Времени у нас достаточно, — кивнул я. — Леонид Борисович, готовы ли вы взять на себя организацию оставшихся проверок?

Профессор выпрямился:

— Разумеется, Прохор Игнатьевич. Это моя прямая обязанность. Однако мне потребуются помощники — одному с таким объёмом не справиться.

— У меня есть предложение, — я повернулся к седобородому теоретику. — В лазарете доктора Альбинони работает девушка по имени Анфиса. Менталистка с редким даром чувствовать эмоции.

— Помню-помню, — заметил Карпов. — Очень необычное фиолетовое свечение в центральном кристалле…

— Именно. Её способности помогут успокоить нервничающих людей и понять их истинный настрой. Многие простолюдины боятся магии или, наоборот, слишком сильно её желают. Анфиса поможет отделить зёрна от плевел.

Профессор задумчиво кивнул:

— Разумное предложение. С менталисткой процесс пойдёт эффективнее. Кто ещё может помочь?

— Возьмите Светова. Пока раненых нет, он свободен. Леонид Борисович, даю вам две недели на завершение проверок. После составьте подробный список всех одарённых с вашими соображениями по их обучению — кому какие дисциплины подойдут, в каком порядке осваивать.

— Будет исполнено, — профессор достал записную книжку и что-то пометил. — А что насчёт лицензии для академии? Напомню, этот вопрос подвис. Без официального признания наши выпускники столкнутся с проблемами.

Я усмехнулся, вспомнив прошлые попытки:

— Беру его на себя. Прежде меня отвлекали Бездушные, но сейчас я готов взять за эту кучку напыщенных индюков из Академического совета всерьёз. Да, они настроен против нас из-за истории с Горевским, но теперь у нас есть козыри — статус марки, покровительство князя Оболенского и поддержка общественности.

— Они могут снова отказать, — предупредил Карпов.

— Пусть попробуют, — в моём голосе прозвучала сталь.

Я поднялся, давая понять, что совещание подходит к концу:

— У всех есть задачи. Приступайте к их выполнению. Результаты жду через неделю.

Люди начали расходиться, обсуждая услышанное. Я жестом остановил Голицыну:

— Василиса, задержись. Нужно обсудить один вопрос. И Александр…

Зарецкий, проходя мимо, вопросительно посмотрел на меня.

— Я загляну к тебе после разговора с Василисой. Жди меня в лаборатории.

Алхимик кивнул и вышел последним, прикрыв за собой дверь. В зале остались только мы с геоманткой. Василиса настороженно смотрела на меня, явно гадая, что за деликатный вопрос я хочу обсудить.

Я помолчал, собираясь с мыслями, затем произнёс:

— Василиса, нам нужно ехать в Москву. Пришло время познакомить меня с твоим отцом.

Василиса замерла, её изумрудные глаза расширились от изумления. Несколько мгновений она молча смотрела на меня, словно пытаясь понять, не ослышалась ли.

— В Москву? К моему отцу? — наконец выдавила она, и в её голосе прозвучала смесь недоверия и тревоги. — Прохор, ты что, с ума сошёл? Зачем это делать именно сейчас?

Я откинулся на спинку стула, сцепив пальцы в замок. Её реакция была вполне предсказуемой — за те месяцы, что мы знакомы, я успел изучить, как болезненно Василиса воспринимает любые упоминания о родном доме.

— Помнишь наш уговор? — спокойно напомнил я. — Мы договаривались, что в какой-то момент нам придётся взять инициативу в свои руки. Самим наладить контакт с твоим отцом, а не ждать, когда он случайно узнает о твоём местонахождении.

Геомантка нервно заправила прядь чёрных волос за ухо — жест, который я замечал за ней в моменты волнения.

— Но почему именно сейчас? Может, стоит подождать ещё немного? — в её голосе звучала почти мольба.

— Потому что с каждым днём вероятность случайного раскрытия растёт, — терпеливо объяснил я. — Население острога увеличилось в разы. Мы планируем продолжать принимать новых беженцев, ремесленников и купцов. Это сотни новых людей, Василиса. Кто-то из них мог видеть тебя в Эфирнете на фотографиях с приёмов в Московском Бастионе, кто-то может узнать твоё лицо. И тогда слухи дойдут до князя Голицына совсем не так, как нам хотелось бы.