Три дня. Всего три дня, чтобы подготовиться к экзамену в мою новую жизни. Экзамену на ранг Подмастерья. Внутри что-то екнуло — легкий, почти незаметный укол предстартового мандража.

Я вспомнил байки, которые ходили среди адептов на скорой. Говорили, что теорию в аттестационной комиссии принимает сам Магистр второго класса, какой-то старикашка с непроизносимой фамилией, известный своей дотошностью.

Судя по слухам, он был из тех экзаменаторов с манией величия, кто обожает заваливать новичков вопросами из справочника по болезням тропических бабочек или спрашивать биохимический состав слезы дракона. С этим проблем быть не должно, я хорошо учился в Академии.

А по обычным болезням, моя прошлая жизнь дала мне базу покрепче, чем у любого Магистра.

Я прошел мимо процедурного кабинета, где молоденькая медсестра уверенным движением вводила укол в ягодицу кряжистого мужика. Пациент мужественно терпел, сцепив зубы.

Хуже с практической частью. Она, по рассказам, была настоящей лотереей.

Могли подсунуть симулянтку с банальным переломом руки, а могли — сложнейший клинический случай с пятью сопутствующими патологиями. Что ж, к этому я был готов. За свою прошлую жизнь я насмотрелся на такие медицинские ребусы, что местные загадки показались бы детским кроссвордом.

Оставалось надеяться, что мне не попадется что-то уж совсем экзотическое из области магических болезней.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я думал о последнем этапе — демонстрации владения «Искрой». Ну здесь уже точно не должно быть никаких проблем. Сил у меня на ранг хватает.

Я остановился у большого окна в конце коридора, глядя на внутренний двор больницы. Самым сложным, как ни странно, будет экзамен по уставу Гильдии. В этом талмуде было столько пунктов, подпунктов и сносок, что сам черт ногу сломит. И провалиться на какой-нибудь бюрократической мелочи было бы обиднее всего.

— О чем задумался, двуногий? Решаешь, как будешь тратить свою новую, огромную зарплату?

На подоконнике, сложив лапки на пушистом брюшке, сидел Фырк.

— Об экзаменах, — ответил я. — Пытаюсь вспомнить все подводные камни, чтобы не сесть в лужу. И ставка Адепта от Подмастерья отличается на двадцать рублей.

Он картинно вздохнул, и его усы трагически обвисли.

— Эх, жаль я не смогу с тобой поехать! Представляю, какое там будет шоу! Ты бы им всем показал, где раки зимуют! А я бы сидел у тебя на плече и комментировал их глупые физиономии.

— Почему это не сможешь? — подшутил я на ним. — Боишься покидать больницу? Привык к местной столовой?

— Не то чтобы боюсь… — Фырк как будто и не понял. — Просто, скажем так, воздух здесь для моей шерсти особенно полезный. Целебный. Не могу надолго улетать. Привязан я, понимаешь, к этому месту. Почти как пациент.

Я улыбнулся его неуклюжей отговорке.

— Ничего, я как-нибудь и сам справлюсь. А ты тут, раз уж такой привязанный, за порядком присмотри.

— Это я мигом! — он тут же оживился. — Всех построю!

— Особенно за Фроловым присмотри, — добавил я. — Что-то мне наш Суслик в последнее время не нравится. Чует мое сердце, после истории с Борисовой он что-то мутит. Может, от страха, а может, из зависти.

Фырк презрительно фыркнул.

— Этот ушастый? Да он максимум на мелкую трусливую пакость способен! Вроде соли в чайник насыпать. Но я за ним, конечно, понаблюдаю. Если что — доложу в лучшем виде!

— Вот и договорились, — я отвернулся от окна. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Ладно, хватит переживать раньше времени. Сейчас — пациенты. А с экзаменами разберусь, когда придет время.

Первым делом я направился на сестринский пост, чтобы расписаться в журналах и забрать бумажные копии свежих анализов.

Кристина сидела за столом, склонившись над объемистой папкой. Ее движения, обычно плавные и кокетливые, сегодня были резкими, почти механическими. Она явно пыталась закопаться с головой в работу, чтобы хоть на время забыть о нашем вчерашнем разговоре.

— Привет, Кристина.

Она вздрогнула и подняла на меня глаза. В них больше не было ни намека на флирт, только тень вчерашнего страха и затаенная тревога. Она лишь сухо кивнула.

— Илья.

Да, холодновата. Впрочем, иного я и не ждал. Глупо было бы рассчитывать на обычную болтовню после того, как фактически припер ее к стенке.

— Как начался день? — спросил я, ставя свою подпись в очередном журнале. Нужно было поддерживать видимость нормального общения.

— Нормально. Ночь была на удивление спокойная, — ответила она, не отрывая взгляда от своих бумаг.