Адепты уже сидели на своих местах. Я сразу заметил, что наша небольшая «команда аутсайдеров» — я, Ольга Перова и Киржаков — инстинктивно сели рядом.

Киржаков о чем-то оживленно шептался с Ольгой, но, увидев меня, приветственно кивнул. А вот парочки наглых аристократов сегодня видно не было. Видимо, они решили, что практика — это слишком хлопотно, и их влиятельные родственники решат вопрос с оценками как-нибудь иначе.

В аудиторию вошел Магистр Демидов. Сегодня он снова был в своем безупречном костюме.

— Доброе утро, — он окинул нас цепким взглядом. — Результаты вчерашнего письменного теста вы можете увидеть на информационном стенде в коридоре. — По аудитории пронесся вздох облегчения и нервного ожидания. — А сейчас я объявлю правила практического экзамена. Вас ждут три блока. Первый — «Стандартный случай», максимальная оценка — двадцать пять баллов. Второй — «Неотложное состояние», максимум десять баллов. И третий, самый важный — «Диагностический ребус», за который вы можете получить до двадцати пяти баллов. Проходной балл, напоминаю, девяносто восемь. Вопросы есть? Вопросов нет. Отлично.

Толпа адептов тут же ринулась в коридор, к стенду с результатами. Я не торопился. Подождав, пока основная волна схлынет, я спокойно подошел к листу. Моя фамилия была в самом верху списка. Письменный тест — 50 баллов из 50. Учитывая мои 5.5 бонусных, неплохое начало.

Нас разделили на группы и повели по смотровым кабинетам. Мне достался «пациент» с мигренью. Это был актер лет сорока, который старательно морщился и жаловался на пульсирующую боль в виске и светобоязнь. Актерская игра, если честно, была на троечку. Жалобы он заучил по методичке, но рефлекторно поворачивался к источнику света, что для пациента с реальной мигренью было бы пыткой.

Я провел полный осмотр по протоколу, задал все необходимые вопросы, исключил более серьезные патологии и назначил стандартное лечение. Все на автомате, почти не задумываясь.

Могли бы и повеселее что-то придумать. За мной через стекло наблюдала вчерашняя мегера, Ефросинья Марковна. Она смотрела с таким видом, будто ждала, что я предложу лечить мигрень трепанацией черепа. Когда я закончил, она с кислой миной поставила в моем листе максимальные двадцать пять баллов.

После первого блока у нас был небольшой перерыв. Я мысленно подбил итоги. Теория — 50, плюс 5.5 устных бонусов, плюс 25 за этот спектакль. Итого 80.5. До проходного балла оставалось набрать всего 17.5 баллов. Легкотня. Можно было бы уже расслабиться.

Второй блок был уже интереснее. Меня завели в симуляционную палату, где на кровати лежал высокотехнологичный манекен. Рядом стоял Демидов.

— Ваша задача — оказать неотложную помощь, — коротко бросил он.

Едва он это сказал, как манекен начал издавать хриплые, свистящие звуки, а на мониторе резко поползла вниз кривая сатурации. Анафилактический шок на неизвестный аллерген. Вот это уже было похоже на работу.

Я включился мгновенно. Все лишние мысли улетучились.

— Адреналин, ноль пять кубика внутримышечно, немедленно! — скомандовал я медсестре. — Преднизолон, сто двадцать миллиграмм внутривенно струйно! Антигистаминные!

Я имитировал все необходимые действия: обеспечивал проходимость дыхательных путей, проверял давление, пульс. Я действовал быстро, четко, без единого лишнего движения.

Это была моя стихия. Я видел, как Демидов, наблюдавший за мной, удивленно приподнял бровь. Он, видимо, не ожидал от адепта такой скорости и хладнокровия.

Через пять минут «пациент» был стабилизирован.

— Отлично, Разумовский, — кивнул Демидов, и в его голосе впервые прозвучали нотки неподдельного уважения. — Пятнадцать баллов. Можете идти.

Я вышел в коридор и снова подбил итоги. 80.5 плюс 15. Итого — 95.5.

После неотложки нас всех снова собрали в коридоре. Третий блок был индивидуальным. Адептов по одному вызывали по фамилии, и они скрывались за массивной дубовой дверью, над которой висела табличка «Симуляционный центр. Блок А».

Первой пошла Ольга Перова. Ее не было минут двадцать. Вышла она бледная, но с явным облегчением на лице. На наши вопросительные взгляды лишь молча кивнула — мол, сдала.

Следующим был Киржаков. Он пробыл там чуть дольше и вышел весь красный, взмыленный, но тоже, кажется, довольный. Он показал нам большой палец.

Наконец, Демидов, вышедший в коридор, произнес мою фамилию.

— Разумовский, ваша очередь. Пройдемте.

Я с уверенностью шагнул за ним, ожидая увидеть очередную палату с манекеном или актером. Но он повел меня дальше по коридору, к другой двери, без всяких опознавательных знаков.

— Здесь, — сказал он, открывая ее.

Я оказался в просторном кабинете, больше похожем на зал для заседаний. За длинным столом сидела комиссия — пять человек. Пятеро сурового вида мужчин в возрасте, одетых в строгие мантии Магистров.