— Раз уж карта сама идёт в руку… — дед тоже осмотрелся и быстро понял ход моих мыслей, — В конце-концов, ты припёрся сюда именно за этим, внук.

— Мы устроим ему западню, — кивнул я.

Темнота между деревьями ощущалась густой, чёрной, как дёготь. Воздух был таким же густым от запаха смолы и железа.

Дед пошёл от одной скальной колонны к другой, от одного дерева к соседнему, вырезая когтями трансформированной руки серию кровавых рун. Его длинные, чуть изогнутые когти оставляли на древесине и камне глубокие, дымящиеся борозды. Каждый символ пульсировал тусклым багровым светом.

Я работал отдельно, плетя между деревьями невидимую паутину магических нитей. Мои пальцы скользили по воздуху, оставляя за собой мерцающие следы, а тончайшие энергетические потоки шипели, как раскалённая проволока, погружённая в воду.

— Интересно, — голос деда, бесшумно оказавшегося рядом, прозвучал неожиданно мягко, — Если бы ты знал наверняка, что погибнешь в этом храме… пошёл бы туда добровольно?

Я не отрывался от работы, натягивая очередную магическую петлю так, чтобы она почти касалась земли.

— Немного в тебе оптимизма сегодня.

— Я серьёзно. Ты… Упёртый, как баран, Марк. Не воспринимай это как оскорбление, но… Тебе не кажется, что отправляться в такое место прямо сейчас — лишь приблизить свою смерть?

— Я её приближу, если не отправлюсь туда.

— Ты пришёл за Эфиром. Не за древними тайнами, которые могут тебя убить.

— И я заберу столько истинной силы, сколько смогу. Но не зря же я нашёл Хугина? Не зря же он оказался тем ключом, кто может отпереть храм! не воспользоваться этим будет глупо!

— Значит, ты веришь в судьбу?

— Нет. Я верю, что способен делать выбор и выбирать свой путь сам.

Дед хрипло рассмеялся, и звук этот был похож на треск ломающихся веток.

— А вот я думаю, что всё уже решено, внук. Мы лишь актёры, повторяющие слова, написанные до нашего рождения.

— Чушь, — Я резко дёрнул нить, и где-то в темноте что-то звонко щёлкнуло, готовое разорвать любого, кто коснётся невидимой ловушки, — Тогда зачем всё это? Зачем мы тратим силы, если исход предопределён?

Дед оскалился, и в его улыбке не было ни капли тепла.

— Потому что так прописано в сценарии, — Он медленно облизнул торчащий клык, — Ты должен верить, что у тебя есть выбор. Иначе игра теряет смысл.

Над нами зашелестели листья, будто лес смеялся над его словами.

— У тебя какое-то странное фатальное настроение сегодня.

— Просто мы никогда не говорили об этом раньше.

Я лишь посмеялся с его слов. Особенно учитывая, КЕМ я был на самом деле, и как именно поворачивал свою жизнь.

— Хочешь сказать, мне было предначертано родиться пожирателем? А тебе — умереть в Баку и стать Варг’Шадом?

— Именно.

— Княжна Долгорукая бы с тобой не согласилась. Я дважды избежал её предсказаний.

— Все допускают ошибки.

— Хм… Что ж, если так, если всё предрешено, скажи — что будет через пять минут?

— Мы будем сражаться.

— С кем?

— С тем, кого уже ведёт к нам тропа судьбы, — Дед лениво махнул рукой в сторону ловушек, — И все эти приготовления… просто декорации.

Я сжал кулаки, ощущая, как магия бурлит в жилах, готовясь вырваться наружу.

— Почему ты завёл этот разговор?

— Не знаю, — дед слегка сжал моё плечо, — Просто… Чувствую, что нить моей судьбы подходит к концу.

— Хрена с два, — сплюнул я, — Однажды ты так уже думал — но я обыграл Мойр! Так что если собрался помереть здесь — прошу, повремени. Ты мне ещё нужен.

Дед хрипло рассмеялся, а Хугин в моём кармане дёрнулся.

— Он здесь. Готовьтесь.

Где-то в темноте раздался хруст ветки.

Мы замерли, скрытые тенями и маскировочными чарами. Дед растворился в тени огромного дерева, а я прижался к холодной скальной колонне, сжимая в руке заряженную Эфиром игральную кость. Придётся чуть потратиться, но как показала практика — в Урочище лучше не жадничать.

Воздастся сторицей…

Лес вокруг затих, будто затаив дыхание.

— Он близко, — прошелестел в моей голове голос Хугина.

Я сузил глаза, активировав магическое зрение. Впереди, сквозь частокол черных стволов, мелькнуло движение — нечто огромное и бесформенное пробиралось между деревьями. Земля под ним слегка вздувалась и пульсировала, словно живая.