— Прямо рай какой-то!

— Так оно и было. Но несколько молодых гордецов отошли от заветов предков и придумали, во что им верить. А верили они в то, что человечество вредит природе и по сути своей противоестественное порождение. Смертны животные, смертны растения, и только люди избавлены от этой участи, — говорили они.

— И что же сотворили эти фанатики? — мне стало интересно.

— Это было непросто, но они исхитрились придумать болезнь, разрушительнее которой человечество еще не знало и противоядия от которой не имело.

— И все погибли, а фанатики в первую очередь?

— Все, но не сразу. Один важный человек, предчувствуя свою скорую кончину, собрал умирающих близких и друзей и предложил им принести добровольную жертву в его честь. Он имел доступ к потайной библиотеке, где хранилось старое запретное знание, полученное на заре человечества, когда люди еще не забыли, что такое старость. И человек решил воспользоваться этим знанием в час отчаяния. Жертвы согласились ему помочь, после чего чернокнижник, воспользовавшись подаренной ему силой, открыл дверь в другой мир, оставив свою родину. Вот только он умер.

— Подожди, это портал как-то не так сработал, или человек уже был болен настолько, что помощь запоздала?

— Всё не так. Человек знал, что живым ему не остаться, но обманул свои жертв, иначе бы они ни за что не согласились отдать ему самое ценное, что у них было. В новый мир прибыл порченый умерший человек, которому требовались постоянные жертвы, чтобы поддерживать свое жалкое существование. И он принялся искать соратников, обманывая их и завлекая фальшивыми обещаниями, потому что останься он в одиночку, его быстро обнаружили бы и убили как бешеную лисицу.

Меня обдал холодок. Кажется, я уже знал, что это был за мир. К нам скверна пожаловала лет за десять до моего рождения, и поначалу не представляла из себя грозной силы, но с каждым годом число измененных росло, а вместе с этим ширилась и угроза, пока дело не дошло до локальных войн.

— И что же было дальше?

— Он сумел собрать огромное войско, но люди дали ему бой, а один великий чародей ценой своей жизни и вовсе одним махом избавил мир от всех порченых…

Меня так и подмывало сообщить, что это был я, как Иннокентий продолжил:

— Вот только глупый чародей не знал, что порченый долго готовился к тому, чтобы принять такую огромную жертву, и как только почувствовал, что все задуманное им исполнилось, как вновь повторил ритуал и отправился дальше. Год назад он воскрес в нашем мире и принес с собой порчу уже сюда.

Я проглотил обиду за «глупого чародея» и задал действительно важный вопрос:

— Воскрес — это фигура речи такая?

— Тот человек вновь стал живым. Но не избавился от порчи.

— Глупость несусветная. Если он снова обычный человек и необходимость в жертвоприношениях отпала, зачем ему обращаться к скверне? Чего он желает добиться?

— Мы не знаем, — пожал плечами Кеша. — Может быть, власти? Мой отец что-то говорил про исполнение старых клятв, но как он ни старался выведать у духов, о чем были эти клятвы и кому их принесли, духи не раскрыли этого.

— Как-то очень избирательно с вами духи общаются, — заметил я. — Тут рассказываем и показываем, а тут умолчим и сами догадывайтесь.

— У вас, как я понимаю, и того нет, — парировал Иннокентий. — Однако же про порчу, которую ты называешь скверной, ты осведомлен не хуже нас, — и он вопросительно посмотрел на меня.

От необходимости искать, какой ответ выбрать, меня избавила Евдокия. Она появилась перед нами, держа в одной руке лук, а в другой пару добытых ею зайцев.

— Ты их свежевать умеешь? — спросил я девушку, на что получил в высшей степени недоуменный взгляд.

Ну да, глупость спорол, она же охотница, с малолетства к таким вещам приученная.

— Вот и хорошо. Доберемся до поместья, разделаешь их как надо и отдашь Василисе. Она нам всем великолепное жаркое сготовит.

— А кто такая Василиса? — поинтересовалась Евдокия.

— Это та самая девушка, которую я от скверны спас. Вот заодно и познакомитесь. Только не пугайте ее излишне, она и так за последние дни ужаса натерпелась. Ради того, чтобы её отыскать, адепты скверны не поленились её мать из могилы поднять, чтобы она их по следу к Васе привела.

— Пойми, мне нет причин тебе не верить, — начал Иннокентий, — но что-то здесь не вяжется. Раз испортили девушку, то сидели бы и ждали, она бы сама их рано или поздно нашла. А даже если бы и не пришла, погибла бы по дороге, то и пускай, они людей порченых недорого ценят, как мы с сестрой убедились. Захотят, новых обработают. Что такого в этой девушке?