Я видел своего отца лишь однажды — в день его неожиданной смерти, которая резкой болью и отчаянием отразилась в моем сердце. Это случилось на следующей день, после того как нам с братом исполнилось по четырнадцать лет, и старший из нас внезапно исчез, зайдя в свою комнату. Дмитрий так веселился в тот день, после представления устроенного бродячими актерами, любезно приглашенным нашим воспитателем. Он был так счастлив. А потом просто исчез…

А моя жизнь, круто изменилась в тот день, словно все что было раньше не существовало. Я подчинил свою жизнь поиску брата и способу разорвать договор с темной силой, который так опрометчиво заключил мой отец. Оговорюсь сразу, чтобы не возвращаться к той боли, которая разрывает мое сердце: моего брата, Дмитрия Алексеевича, я так и не нашел. Хотя до сих пор чувствую, что он жив. А может, я слишком сильно хочу в это верить.

Когда я, захлебываясь горем, предстал перед моим отцом, он показался мне совершенно безумным глубоким стариком — всклоченные грязные волосы, выпуклые покрасневшие от бессонных ночей глаза, смятая, грубо пахнущая одежда. Я помню как сильно испугался его в тот момент. Не в силах вынести его укоризненный взгляд и не имея возможности отвести глаза от его лица, я зацепил свой взгляд за его подрагивающие губы

— Почему Призрак забрал Митеньку, а не тебя? Ведь вы так похожи. Зачем он лишил меня горячо любимого сына, если я все сделал, чтобы спрятать его? — произнес отец, взяв мое лицо в свои изъеденные морщинами ладони.

По его щекам текли слезы и он с такой ненавистью смотрел на меня, что я готов был провалиться сквозь землю. Внутри меня разрастался комок безнадёжности — я был лишь пустым местом в глазах отца. Мое сердце сжалось от сознания того, что я совершенно не нужен ему. Ведь я не Дмитрий.

Была бы моя воля, я бы сбежал, но воспитание и почтение не позволило этого сделать — я уважал своего отца, тем горше было осознание своей ненужности.

— Ты должен посвятить свою жизнь поиску своего брата, коль так вышло, что моя уловка не удалась. Но будь осторожен, — приказал отец и, повернувшись к закрытому шторами окну потряс своим кулаком, будто грозя кому-то. — Он слишком хитер.

Отец быстро подбежал к комоду и рывком открыл верхний ящик. Выбрасывая на пол вещи, он достал какой-то предмет, завернутый в синюю ткань, и прижал ее к груди, словно младенца. Оглянувшись на меня, он задумался, а потом резко подбежал ко мне и схватив меня за руку, потащил в одну из комнат на первом этаже. Я испуганно вздрогнул и закричал, пытаясь вырваться, но отец лишь сильнее сжимал мою руку.

Комната, где мы оказались представляла собой небольшое темное помещение без окон. Отец зажег единственную свечу, несколько раз оглянулся, убедившись, что мы одни и протянул мне свой драгоценный сверток.

— Теперь это твое, самое главное наследство. Здесь все: и богатство и слава, но только… Это и огромная боль, и разочарование, — старика затрясло.

Он начал заикаться и креститься, обводя безумными глазами помещение.

— Митенька расплатился… Договор не расторгнуть… — выкрикивал отец, бегая по комнате, не замечая меня.

— Будут другие… Что я наделал?

По моим щекам текли слезы страха, я ничего не понимал. Мое тело тряслось от ужаса. Наш воспитатель всегда рассказывал о графе Вронской как о сильном и благородном, а я видел перед собой слабого перепуганного человека, который говорил сам с собой, разбрызгивая по сторонам слюну. После потери брата, я представлял, что после встречи с отцом мы вместе будем искать его и в конце концов найдем. Ведь, по моим представлениям, папенька был храбрым и все мог. Но сейчас, видя сумасшедшего старика, шаркающего в стоптанных ботинках и мечущегося по каморке, я потерял всякую надежду.

Вдруг граф наткнулся на меня, и его взгляд полоснул, словно лезвием, по моему лицу. Он упал на колени и обхватил меня руками.

— Митенька, сыночек. Прости меня. Виноват. Господи, как я виноват перед тобой. Перед Лизонькой…

— Папенька, я не Митя. Я, Николай — ваш сын, — наклонился я пытаясь поднять отца с пола.

Его лицо исказилось в глубокой муке. Он сел и схватился за сердце. Цепляясь руками за мой костюм, отец встал и вдруг обнял меня и прижал к себе, наконец то узнав.

— Прости и ты меня, Коленька. Теперь этот груз на тебе. Ты должен найти способ избавится от него. Понимаешь, он всегда рядом. Даже если ты его не видишь. Он всегда за твоей спиной, в нашей усадьбе, в розах, в деревьях. Он даёт тебе все, что хочешь, но заберёт большее, самое ценное. Найди способ… Останови его. Прошу тебя, — горячо шептал отец, приложив губы к моему уху.

Вскрикнув, он упал; его лицо сделалось серым, а губы окрасились синевой.

Я дернулся, пытаясь подбежать к двери и позвать на помощь, но старик вцепился в мои руки притянул меня к себе

— Поклянись, что найдешь способ, — захрипел он из последних сил, заглядывая в мои глаза с предсмертной мольбой.

— Клянусь, папенька, — заикаясь прошептал я, холодея от ужаса. Я произносил клятву, обязывающую меня исполнить то, что я пока не понимал, но чувствовал, что это очень важно не только для моего отца, но и для Мити, и даже для меня.