Тотчас зажёгся яркий свет, и путники оказались в театральной ложе.

Свет внезапно погас так же резко, как и появился, теперь он был притушен, будто в самом настоящем театре перед началом представления. Анна ощутила под собой удобное мягкое кресло с подлокотниками и удивленно огляделась по сторонам. Рядом с ней сидел притихший Кравцов, погруженный в изучение окружающего пространства, в котором они очутились, и хмурил лоб. Повсюду был тлен и запустение: разорванная ткань сидений, сломанные стулья, перекошенные ложи бельэтажа и едва державшийся балкон, который мог рухнуть в любую минуту. Запах плесени и воска, резко ударил в нос, глаза девушки покраснели, она поморщилась и громко чихнула.

Помещение напоминало заброшенный старинный театр, который давно не видел зрителей и очень скучал по ним. Холодный пронизывающий ветер гулял между рядами в партере, легко сметая застрявший мусор и пыль с кресел, словно невидимая метла. В далеке раздавался тихий скрип половиц и еле слышная возня, словно кто-то невидимый спускался по лестнице в бутафорскую яму и устраивался там поудобнее, шумно перелистывая тетрадь. Путники улавливали едва слышимый шепот, казалось призрачные зрители из далекого прошлого, рассаживались по местам, здоровались и переговаривались между собой, обсуждая играющих на сцене актеров, свои наряды, а может просто сплетничали.

Анна, погруженная в свои ощущения, не заметила, как Кравцов вышел из ложи и спустился к сцене. Он внимательно рассматривал занавес, на полинявшем от старости и сырости бархате которого висели театральные маски разных размеров. Некоторые из них были разукрашены некогда яркими красками, они словно подмигивали присутствующим, приглашая снять и примерить их. От других веяло печалью и унынием, уголки их губ были скошены вниз, а разрез глаз стремился вверх. Третьи — вызывали страх, они будто следили за путниками, не сводя с них пустых глазниц, из которых мерцал красный свет.

Анна вжалась в кресло, ее трясло от холода и страха. Она не понимала, что происходит и как они оказались в этом театре. Ее охватило отчаяние, казалось, что они опять зашли в тупик и слишком далеко от цели. Оказавшись внутри горы, девушка была уверена, что увидит бедного Сергея, закованного в кандалы или прикованного к клетке. Тогда бы она не раздумывая бросилась ему на помощь, придумывая свои действия на ходу. А сейчас, она была так же далеко от него, как и в самом начале их пути. Сергея нигде не было.

“А ведь я так и предполагал, что виной всему бродячие актеры. И тогда и сейчас, они просто морочат голову, устраивая свою очередную мистификацию,”- думал сыщик, рассматривая странный занавес, вызывающий у него смешанные чувства: любопытство, раздражение и откровенную злость.

Он взбежал на сцену и с усилием попытался отодвинуть занавес в сторону, но тот будто прирос к полу, даже не шелохнувшись. Вдруг темное пространство сцены, будто наполнилось жизнью. Кравцов услышал топот шагов и характерный шум, передвигаемых декораций. Посмотрев на Анну, он поспешил к ней, ожидая, что сейчас произойдет нечто ужасное и подумал, что в этих обстоятельствах лучше держаться вместе. Не успев подняться в ложу, они с тревогой увидели, как все кругом изменилось. Зал преобразился: вместо заброшенного и полуразрушенного помещения он мгновенно превратился в новый, заполненный зрителями зал. Они сидели в удобных креслах и хлопали в ладоши, призывая артистов поскорее начать спектакль. Тут были все сливки общества: и красивые дамы в нарядных платьях, и учтивые кавалеры, одетые в новые мундиры.

Алексей Валерьевич пытался рассмотреть их лица, но приглушенный свет, не позволил ему сделать это. Зато он заметил как преобразилась Анна. На ней было красное платье из тончайшего шелка, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела. Праздничная прическа была собрана из множества отдельных кудрявых локонов, и сверху украшена диадемой, каждый бриллиант которой переливался изумительным цветом, освещая лицо Анны. Девушка выглядела торжественно, и создавалось впечатление, словно все происходящее затевалось только для нее.

Анна повернула голову к Кравцову, отмечая про себя, что он т внезапно изменился, будто помолодел, сбросив добрый десяток лет. Строгий белый костюм, подчеркивал благородную осанку сыщика. Борода и усы — аккуратно подстрижены, а в руках появилась строгая трость с набалдашником в виде головы льва. — Что происходит? — прошептала Анна, ощущая на себе внимание сотни глаз. — Такое ощущение, что сейчас вас провозгласят королевой бала, — обеспокоено произнес Кравцов, продолжая изучать происходящее. — Но странно то, что это далеко не бал. Что-то здесь не так… Может, это наши очередные галлюцинации. Сыщик нахмурился и сел на мягкое кресло, которое в тот же миг изменило свою форму под его фигуру. Он был готов к худшему и не собирался расслабляться. Анна лишь передернула плечами и сжалась, словно платье сковывало ее тело, сжимало его, не позволяя свободно двигаться и дышать. На как бы страшно ей не было, любопытство и слабая надежда на чудо, заставляло ее бороться.

Прозвучал громкий звук трубы, извещающий о начале представления и зрители замерли в полнейшей тишине. Неожиданно включился свет софита и занавес тотчас открылся, словно некто просто перевернул страницу книги. На сцену вышли четыре актера, примерно одинакового роста, но разные по комплекции. Все были одеты в одинаковые черные плащи и широкополые шляпы, под которыми светились маски. Актеры поклонились и выстроились полукругом возле одного из них, вероятно, главного лицидея.