Я притянул ее к себе, обняв.

— Сжигали только травниц, по сути — светлых. А еще страшных старух и в противоположность им — самых красивых, но совершенно обычных, лишенных какой-либо магии, женщин. Так что, всё еще более неоднозначно.

Маргарете обняла меня, поцеловала, потом поглядела на меня с подозрением.

— Ты мне кофе для этого предложил?

— Конечно, — я засмеялся.

— Нет, погоди. Сначала это, — она протянула мне коробочку, но потом словно вспомнив что-то, сунула мне под нос клочок бумаги. — Нет, сначала это!

— Это что? Чек?

— Да, потому что это настоящий подарок, от меня.

— Глупая, это уже было лишним, — сказал я и внезапно разглядел сумму. — Ты с ума сошла?

Маргарете не ответила и протянула мне коробочку. Я выпустил супругу, открыл подарок. На черном бархате лежал мужской перстень-печатка. Металл судя по серебристому виду был родий, а черные камень…

— Черный сапфир, очень редкий, с еще более редким оптическим эффектом, когда он меняет под определенным углом цвет, — сказала Маргарете. — У всех высших магов есть подобные перстни. Можешь сделать из него мощный артефакт.

У камня была почти квадратная огранка, со слегка округленными углами. В центре камня вырезана фигура дракона, которая вспыхивала золотом, стоило чуть повернуть перстень, а сверху и снизу шла надпись «Император Эгихард Первый».

— Гретке, не стоило. И ты ведь точно не на рождество мне собиралась это подарить.

— Не на рождество, не удержалась, — сказала она, расстроившись. — Тебе не нравится?

— Нравится. А вот светлым это точно не понравится. И особенно дракон.

— Почему? И дракон — это ведь логично!

— Логично, — задумчиво отозвался я. — А мастер тот же, который изготавливал прусские короны?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— В одном предсказании, которое очень испугало светлых, на императорских знаменах был герб с точно таким драконом.

— Не понимаю… Твой предок, Райнериус, он выглядел как-то по-другому? Впрочем, мы же не сможем это узнать — от него только скелет остался.

— Я видел в своих снах как он выглядел. И он был другим — мощным, огромным, с широким куполом крыльев. А этот имеет более изящное телосложение, более узкие и длинные крылья, а значит более верткий, быстрый, неуловимый.

Маргарете от моих слов расстроилась еще больше, едва ли не расплакалась.

— Гретке, ты тут совсем ни при чем, не переживай, — я приобнял ее. — Просто такие совпадения начинают настораживать уже меня самого.

— Харди, я совсем не понимаю о чем ты, — Маргарете всё же всхлипнула. — Какое предсказание? Какой другой дракон? Как с этим связан гном-ювелир?

— Сейчас расскажу, — я закрыл коробочку и отдал ей обратно. — Подари мне в тот самый день, хорошо?

Она поглядела на меня, смахнула слезы.

— Ты правда будешь носить?

— Буду, это же твой подарок.

— Но ты ведь сказал, что светлым не понравится….

— И? Видимо, им придется с этим смириться, — я улыбнулся, достал платок и вытер последнюю пару слезинок с ее заалевших щечек.

Маргарете, успокоившись от моих слов, убрала коробочку обратно в пакет. Извлекла из него другие, видимо намереваясь положить их под ёлку. Потом позвала Ноткера, попросив принести ей бумагу, золотого цвета чернила, ножницы и подарочные ленты. Кобольд всё принес, глянул на нас.

— Может вам еще кофе или чего-нибудь покрепче?

— Покрепче, — сказал я. — Можно даже тот виски с остзейским берштайном.

Ноткер вытаращил на меня глаза.

— Ваше Величество, не стоит…

— Я чуть-чуть — не вырублюсь. В конце концов, надо адаптироваться к этому яду.

Ноткер поглядел на меня с неодобрением, но все же принес требуемое и пару стаканов.

Наблюдая как Маргарете пишет поздравления от нас обоих, заворачивает подарки и перевязывает их ленточками, я принялся неспешно вводить ее в курс последних событий. О машинах в Пражской Гильдии, показывающих будущее, о предсказании, отмеченном в архивной книге как «никогда не сбудется», о запугивании Чистославом Черным Совета Магов и о рисунках, которые были в предсказании и на эскизах гнома-ювелира.

А еще время от времени проскальзывали мысли, что завтра меня ждет встреча с очередным черным магом, и я думал, чем она для него закончится.

Когда я всё рассказал о последних событиях Маргарете, она как раз закончила с упаковкой подарков и написанием пожеланий. За это время почти опустошил бутылку с виски, Маргарете же едва пригубила из своего стакана, прокашлявшись от крепости. Мне же виски приятно обволакивал все внутри, согревая. Однако никакого другого эффекта я не ощутил. Я потянул за уголок этикетку и она довольно легко отклеилась, открыв под собой другую — от виски, в котором точно не было никакого остзейского янтаря.