Я не удивился, когда четвертый этаж оказался связан с миром мехалитов, иначе был бы поражен, узнав, что администраторы заморочились самыми разными мирами в начале пути восходителей. Только у Андреса был не Кузнеград с последними выжившими, а древняя мануфактория на орбите планеты с единым Машинным Духом, который всем управлял. По размерам орбитальная станция оказалась примерно равной Кузнеграду. Восходителям приходилось отправляться в аварийные отсеки, чтобы искать чертежи и всё в таком духе. В общем, почти то же самое, что у меня.

Отлично, теперь я чуть больше знаю о Башне Испытаний, хотя и не смогу, наверное, сейчас вернуться на нижние этажи другого сервера, чтобы лично посмотреть на это. А ведь очень интересно! Но, боюсь, что я никогда больше не смогу спуститься на уже пройденные этажи, постоянно поднимаясь всё выше и выше. Я не могу этого гарантировать, но у меня есть такое предчувствие. Это как подняться на высокую гору и осознавать, что спуск будет не менее тяжелым, чем подъем, а ты уже выдохся.

— А твое особое оружие — это та винтовка? — вспоминаю, как Андрес открыл огонь по орку с секирой во время погрузки на корабли.

— Нет, так называемый «инструмент» я еще ни разу не доставал на этом этаже. Та винтовка — это часть моего таланта «Личная оружейная». По сути это мини-измерение, в котором хранится разнообразное оружие. Отличие от межпространственного инвентаря в том, что «Личная оружейная» позволяет создавать различное вооружение и боеприпасы к нему. К тому же это оружие является наполненным арканой, так что вполне пригодно для использования внутри Башни. Если перенести огнестрельное оружие с Земли сюда, то оно будет полностью бесполезно как против монстров, так и против других восходителей.

— Ого, вот это способность! — я действительно удивлен такому интересному таланту и тому, что Андрес без утайки мне об этом рассказал.

Чувствую, что я тоже должен чем-то поделиться в ответ, но про работу с душами пока что ничего говорить не буду.

— А у меня талант называется «Адаптация». Благодаря нему у меня сверхъестественная возможность подстраиваться под новые условия, вырабатывать устойчивости и овладевать новыми навыками невероятно быстро.

— Тоже неплохо, — кивает Андрес, и как будто ему понравилось то, что я тоже не стал скрывать свою способность. — С таким талантом при должном усилии можно стать очень сильным без всяких там артефактов и инструментов. Теперь понятно, как ты стал таким сильным. А тот лед, которым ты был покрыт, что это?

Я рассказываю про психический лед и Путь Разума. Это тем более не является для меня большим секретом. И заодно узнаю, что Андрес тоже выбрал Путь не из числа «большой шестерки».

— Путь Войны — это малый Путь, на который встают те, кто привык решать вопросы военным методами, — пожимает плечами собеседник. — Во всяком случае мне так объяснили. Мне гораздо важнее то, что я не вижу в войне ничего плохого. Это просто способ достижения целей, а я всю жизнь был военным, начав еще в одиннадцать лет с кадетского корпуса в Санта-Минарко.

— Я, кстати, тоже военный, но работал на частную военную компанию, — тут мы находим общий язык и начинаем рассказывать друг другу истории из прошлого.

И пускай для меня военная служба не была призванием, а лишь способом бросать себе вызов, мы в некотором роде похожи друг на друга.

И через километр, и через десять пустыня меняется мало. Мы вновь оказались на территории величественных песчаных барханов под открытым голубым небом. Нет ни одной тучки, которая бы могла ослабить солнечные лучи, так что многие восходители вновь переместились на нижние палубы, и я не исключение. Мне в любом случае нужно отдохнуть после пересечения ущелья и подземной реки, но при этом заснуть никак не получается.

Моя вахта на верхней палубе начнется через три часа, так что все же пытаюсь немного расслабиться сидя, прислонившись к деревянной переборке. Вдруг внимание привлекает Мист, выглядывающая из угла. Она не поднималась на верхнюю палубу, когда случилось нападение, так что не пострадала от сводящего с ума ока, да и черная аркана была не такой опасной внутри корабля, хотя все же проникла на нижнее палубы.

— Хей, как дела? — с улыбкой спрашиваю я.

Валькирия Одина, что предстала передо мной в образе ребенка, робко приближается. Не могу точно сказать, почему она выглядит и ведет себя как ребенок. Если закрыть глаза на то, что является частью скандинавской мифологии, то есть является вымышленным персонажем, то мне казалось, что валькирии должны быть взрослыми женщинами или хотя бы молодыми девушками, но никак не детьми. Вспомнить хоть ту же Регинлейв.

— Скажи, а ты всегда была ребенком? — решаю удовлетворить любопытство.

— Я не знаю. Очнулась в Башне именно такой, — тихо отвечает девочка.

— А ты помнишь свою, так скажем, прошлую жизнь?

Мист явно задумалась, смотря перед собой, будто хочет пронзить взглядом туман воспоминаний, а потом качает головой.

— Не могу вспомнить. Кли говорит, что я могла потерять воспоминания.

— Понятно. А ты взаимодействовала с администраторами? Получала от них какие-то квесты?