– Мы вас искали, – призналась я, – то есть, не мы. Вы мне нужны очень, уважаемый господин Бартоломью.

– Уверена? – вдруг спросил Маркеш.

Все втроем мы сидели на плетеных циновках, на которые были подложены подушечки для мягкости, и пили чай с сушеными фруктами. Колдун оказался гостеприимным. До чая мы и перекусили немного, так что чувство голода не скреблось уже тоскливым хомячком в средоточии живота.

– Рассказывай, – разрешил Бренторес.

– С самого начала, пожалуй, начну, – заявила я, а Маркеш шумно вздохнул и завел глаза к своду пещеры.

– А твой спутник не приветствует многословие, – заметил колдун, – скажи, король, ты в театры-то у себя там ходишь?

– Только на значимые открытия спектаклей, – недовольно признался Маркеш.

– Ладно, с тобой потом потолкуем, если захочешь. Ты можешь идти спать вон там в уголке, если конечно наша болтовня с принцессой тебе не помешает.

– Понял, – буркнул король, – благодарю за угощение, досточтимый Бренторе. Пожалуй, мне действительно надо отдохнуть после долгого пути и бессонной ночи.

С одной стороны, рассказывать, действительно, лучше без него.

С другой… а с другой без него вообще ничего уже не лучше!

Эта мысль заставила меня вздрогнуть.

Я проводила взглядом высокую мощную фигуру короля и начала свою историю.

О том, как меня хотели выдать за предка Маркеша, а я имела свое мнение по этому вопросу.

Как укололась веретеном и уснула на сто лет, а проснулась, когда меня разбудил Теммер Безард, который, оказывается грезил мной давным-давно и теперь он мой суженый. Но ему исполнение мечты слишком быстро наскучило, потому что слишком с его представлениями разнилось.

– И ты точно знаешь, что именно он тебя разбудил? – поинтересовался колдун.

– А кто ж еще? – вздохнула я, вспоминая свое пробуждение. Разумеется, после векового сна все ощущения смазаны и реакции замедлены. Но то, как неловко мягкие губы Теммера пытались смять мой рот, я отследила. Хоть в моей голове в это время и путались сны и реальность, я точно не могла понять что по-настоящему, а что еще отголоски моих видений.

– Но он же не один там был? – хитро спросил колдун. – Вон ты как глазиком-то зыркнула в сторону нашего хмурого короля.

– Он, когда я проснулась, уже боролся с какими-то бандитами. Для него это обычное времяпрепровождение.

– Да уж, короли-завоеватели, они такие, – посочувствовал Брентор, – так чего же ты хочешь, неспящая красавица?

– Вернуться в мир сновидений, единственный, в котором я была счастлива. Погрузиться в него навсегда, стать его частью, чтобы он для меня превратился в единственное настоящее.

Эти слова вырвались у меня чуть ли не со стоном, искренне, на выдохе.

– И не пожалеешь? – осторожно поинтересовался колдун. – Суженый, он, знаешь ли, не горный хребет, его можно и обойти или подвинуть. И быть с тем, кого твое сердце уже само выберет.

– Увы, каменный оракул сказал, что моя судьба – быть с тем, кто меня любил всю жизнь и пробудил от сна. А потом хоть и отказался, но не перестал быть моей участью единственной. Не хочу я этой реальности, досточтимый Брентор.

– Понимаю, – кивнул он задумчиво, – значит, решить за двоих хочешь?

– Это плохо? – вздрогнула я. Маг сейчас мне откажет и … и придется смотреть, как возвращается Маркеш со своей невестой. А я этого не вынесу. Нет. Не хочу.

– Откуда мне знать, хорошо или плохо? – пожал плечами чародей. – Я не наивысший судья. А живу так бесконечно долго, что знаю – каждый из нас получает то, что ему нужнее всего. Даже если сам того изначально не видит.

– И вы… поможете мне? – я чуть не задохнулась от волнения, когда он медленно кивнул.

Когда спишь в пещере, не понятно, какое время суток, когда открываешь глаза.

А заснул он накануне против воли. Хотел дослушать, что там скажет колдун Розмари, про ее безумную идею уйти в мир грез.

Маркешу эта мысль казалась отвратительной. Ужасной. Во-первых, потому что он тогда больше никогда ее не увидит. А во-вторых, он не должен так на это реагировать, потому что его ждет другая. И сворачивать с Пути малодушно, недопустимо для короля. Сделай он это, и получится, что прав старый король, его отец.

Но… все это было так несправедливо. Так изнурительно.

Эти губы, о которых он мечтал, будучи юношей, теперь находились рядом, маня пуще прежнего. Настоящие, а не начертанные художником на холсте. К ним можно было прикоснуться. Ощутить вкус и мягкость. Вдохнуть аромат нежной кожи прекрасной принцессы… стоп.

Вот на этой мысли он провалился в сон, потому что очень, очень устал. И успел услышать только слова колдуна про то, что суженый – не горный хребет. Или что-то такое. Наверное, тоже ему послышалось в полудреме, потому что звучало как бред.