— Это белка? Или я умер? А ты ангел? — прочистил горло от хрипоты.

— Скорее, спасительница заблудших душ, — нотки голоса смутно знакомые, а затем вспомнил, однажды эта дама, влепила мне увесистую пощёчину. — Надо поговорить, я пройду.

— Маргарита Дмитриевна? — пропустил нежданную гостью в замешательстве. — Проходите, присаживайтесь, — поплелся за вошедшей. — Ну, если найдёте чистое место, — едва осознанным взглядом нашел футболку, надел торопливо. Непроницаемым взглядом Маргарита Дмитриевна осмотрела обстановку, скинув с кресла какие-то крошки.

— Значит, пока моя дочь, находится в агонии и пытается выжить, ты зализываешь свое уязвленное самолюбие в стороне. Ты серьезно рассчитываешь, что алкоголь утешит и как-то поможет в разрешении тяжелой ситуации?!

— Пришли разуму учить?

— Ни в коем случае, я не твоя мама.

— Зачем пожаловали? — уселся на диван, комната кружилась.

— Я пришла с тобой поговорить, так как считаю нужным помочь своему ребёнку, и соответственно моим внукам. Я хочу, чтобы ты внимательно услышал, то, что открою для тебя.

— Я весь во внимание, — хотя, клянусь, мне сложно давались слова.

— Наум, на днях мне позвонила, твоя тетушка, и просила с ней встретиться.

— Сразу скажу, мне нет дела до нее.

— Вопреки, тяжелым последствиям, которая нанесла ваша семья, я встретилась с Зоряной.

— Зря.

— Она в подробностях рассказала, что произошло между тобой и Евой пять лет назад. Про племянника нерадивого и его подлость. А также поведала, как умудрялась много лет покрывать твоего сводного брата, но при этом сделав вас жертвами вероломных поступков. Могу сказать одно, бумеранг работает для каждого. В той ситуации оказались все по-своему виноваты. Абсолютно все. Моя дочь не исключение. Но пусть, это останется в прошлом. Я пришла поговорить о будущем. Скажи, ты любишь мою дочь?

— К чему этот вопрос, Маргарита Дмитриевна?

— Просто ответь, да или нет?

— Люблю. До безумия.

— Отлично. Всё, что я сейчас до тебя донесу, должно остаться, между нами. По крайней мере пока. Моя девочка еще не готова объективно смотреть на всю ситуацию в целом, и ее решения весьма неконструктивные.

— Я не понимаю вас, к чему вы клоните? Причем тут моя тетушка?

— Мне известно, про ваш диалог, состоявшийся месяц назад. Про твоё предложение и про ребенка от того человека, — и боль по новой вонзилась в сердце. Мне срочно требовалось выпить. — Это твой ребёнок, Наум, — воздух в груди моментально закончился, внутри пружиной сжались все органы. И озвученное перемоткой прокручивались. Я фокусировал взгляд на женщине, пытаясь осознать услышанное. Будто прочитав мои мысли, она произнесла. — Ты, не ослышался. Зоряна для того и позвала, чтобы признаться, Северин априори не мог иметь детей. В маленьком возрасте он переболел эпидемическим паротитом.

— А можно по-русски?

— Можно. Это обычная свинка. Самая распространённая болезнь, но приводящая мужчин к бесплодию. Об этом никто не знал, даже ее племянник. Ты понимаешь к чему идет разговор?

— Кажется, — вымолвил, ощущая как по венам пустили кипящую кровь, ощущая, как клапана запустили работу сердца и завелись мозговые шестеренки. Твою же мать.

— Наум, я хочу, чтобы ты переварил эту информацию и принял решение, касаемо Евы и детей. Ты сказал, что любишь Еву, так действуй в интересах любимой женщины. Приди в себя. Запасись терпением. Ради нее и вашего будущего. Повремени с оформлением документов, останови адвокатов. Мои внуки каждый день переживают стресс, наблюдая за матерью. Им сложно. Что касается Евы — она любит тебя. К глубокому сожалению, а может к счастью, моя дочь будет счастлива только рядом с тобой. Вы обязательно пройдете трудности, даже если они кажутся непреодолимыми и будете в конце концов вместе. Повторюсь, всем нужно время, — женщина поправила полы пиджака, так как встала с кресла и последовала в сторону входной двери.

— КАК ОНА?

— Ей плохо. Она потеряна.

— Чем я могу помочь?

— Не отпускай ее руку. Пусть, между вами, сейчас пропасть, но ты держи ее мертвой хваткой.

— Я позже могу связаться с вами?

— Конечно, — Маргарита Дмитриевна внезапно обернулась и сведя брови к переносице, произнесла. — Ах, да. Проясним на будущее один момент. Я помогаю тебе, Наум. Но если хоть раз обидишь мою дочь, тебе не поздоровиться. Ясно?

— Безусловно.

— Не испорти все окончательно, Наум. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Маргарита Дмитриевна, вам незачем волноваться. Как вы и сказали, Ева будет счастлива. И я готов ждать столько сколько потребуется. Однако есть просьба, я тоскую по малышам и мне бы хотелось видеться с ними.

— Исключено. Дети проболтаются и Ева сразу обо всем догадается.

— Есть вариант, и надеюсь вы одобрите его.

— Что ты задумал?

— Можно проставить видео камеры в их комнатах. Тем самым, я обеспечу им безопасность, и хоть издалека смогу наблюдать за малышами, — сознание понемногу прояснялось.

— Хитрец, — лукаво произнесла.

— Скорее стратег.

— Я подумаю.

Наши дни. Офис…

Я смотрел на нее и меня вовсю колотило. Аж кости заныли.

Впервые, за четыре месяца, я видео ее в воочию. Не через монитор камер, или с другой стороны улицы.

Лишь однажды, четыре месяца назад, я нагло украл у жизни один час.

После операции кесарева, медсестра закатила Еву в специальную палату родильного отделения, пока моя девочка находилась под анестезией.