Ева взвешивала все «за» и «против», делясь переживаниями с ублюдком, металась в поисках оптимального решения для каждого.

Воспользовавшись ее растерянностью, он сливал меня. Аккуратно и методично. Подсадил на тяжкие сомнения и пошатнул доверие.

В итоге она решилась на аборт.

Однако находясь в гинекологическом кресле, когда уже вводили анестезию, в самый последний момент моя девочка передумала и потребовала остановить прерывание беременности.

Архип в качестве поддержки поплелся с Евой в гинекологию и затем устроил кино.

Вот откуда больница и наркоз выявились.

Истина, которая на меня вылилась, шпарила кипятком. И я окунал Северина в самое пекло.

Я хотел, чтобы он выл от боли. Чтобы уходил в медленное сумасшествие.

Моя кровожадность не имела границ: я обеспечил ему полный спектр унижений.

Их план не сработал, я безумно продолжал любить свою малышку, и меня переполняло обожанием.

Что же касалось моей девочки, она занимала все мои мысли. Я был полностью поглощен ее жизнью, контролировал ее и свой бизнес — у меня открылось второе дыхание.

Реабилитация Евы проходила успешно, физически ее состояние стабилизировалось, чего не скажешь о ментальном здоровье.

Она изменилась, случившиеся обстоятельства ее подкосили.

Ушла в себя и с трудом шла на контакт. Я выл от адской тоски по малышке и нашим малышам, которые так и остались недосягаемыми.

Я находился в раздрае, так как понимал, что с каждым днем терял дорого мне человека.

И потому решился на отчаянный шаг. Я обратился к Карине с просьбой и криком о помощи, мне требовалась встреча с Евой и организация уединенного момента.

Кстати, Малинина Карина являлась источником сведений домашней обстановки и общего состояния моей женщины.

Я спускался по трапу самолета, договариваясь с ювелиром о встрече. И горел в волнении, будто малолетний подросток.

Понимал, что довольно рано заявляться с кольцом и предложением, но я ждал подобного момента немалый срок, поэтому не терпелось окольцевать безымянный пальчик.

Ещё в прошлом я четко прояснил для себя, что просыпаться с Евой каждое утро — вот моя реальность. И упускать ни одной минуты не желал.

Сверлил мобильный в ожидании нового сообщения от Карины.

Я смотрел на город с высотки, когда в кабинет зашла моя помощница.

— Наум Маркелович, к вам посетительница.

— Я занят. Скажи, что на совещании, — не поворачивая головы, ответил девушке.

— Мне достаточно десяти минут, а потом я уйду, — ударил в спину любимый голос. Резко развернувшись, я почувствовал обжигающий душ, и сердце забилось в тахикардии под ребрами. Ее прозрачные глаза, настолько глубокие и насыщенные синевой, что дух захватывало каждый раз. А тело прошивало колючим током. Конечно, я жаждал увидеться с маленькой, считал минуты и хотел задавить в объятиях, но стоял истуканом, сдерживая рвущихся демонов наружу. И я солгу, если скажу, что не встревожен ее визитом. Внутри поселилась тревога. Если она пришла сама, то явно не для того, чтобы попить чая и обсудить погоду. Напряжение сдавило тисками. Белая блузка в вырезе делового пиджака, чёрные узкие джинсы, невысокие лодочки дополняли строгий образ. Волосы собраны на затылке, а на лице ни одного мазка косметики. Красивая, аккуратная, и все бы ничего, но только пустой взгляд пугал больше всего.

— Оставь нас, — бросил секретарше. Время будто остановилось, пока мы разговаривали взглядами. Я чувствовал ее волнение, и каких усилий стоило решиться на разговор. Кабинет наполнился цветочным ароматом, и я впитывал его с особым голодом, а мои легкие вовсю задребезжали в удовольствии. — Здравствуй. Проходи, присаживайся, — протолкнул предложение. — Что будешь пить? Воды? Кофе? Чай? — острый контраст ощущений немыслим.

— Можно воды.

— Виктория, принеси нам воды, — наказал работнице по телефону. — Как малыши? Мама? — в горле першило.

— Собственно говоря, я пришла поговорить о наших детях, — нас прервали, принесли воду. — Наум, прошу об одном, во время моего откровения не перебивай, пожалуйста, — произнесла, дождавшись ухода третьего лица. С пересохшим горлом лишь кивнул в знак согласия. — Пять лет назад, на момент твоего стремительного отъезда в другую страну, я уже была беременна. И знаешь, твой брат оказался рядом, поддерживал, утешал. Утирал мои слезы, когда я сходила с ума от тоски по тебе, и он сходил с ума вместе со мной. Но я продолжала упорно тебя ждать. Мне казалось, что ты поймешь совершенную ошибку. Вернешься ко мне и к неродившимся малышам. Только по истечении времени все же дошло, что ты вычеркнул меня из своей жизни. Архип сделал предложение, однако, даже тогда я медлила с согласием, еще надеясь на чудо. Но после рождения Спартака и Мелании приняла предложение твоего брата. Я искренне хотела, чтобы у моих детей был отец и полноценная семья. Но основной причиной послужил другой аспект: я пыталась забыть тебя и, конечно, заглушить боль в сердце. В итоге я позволила Архипу быть рядом с нами. Переложила на его плечи ответственность за детей наших. Использовала человека. И,как женщина, не смогла подарить ему любовь — это моя большая ошибка, о которой бесконечно сожалею. Но сейчас речь не об этом. Я пришла сказать, раз ты являешься отцом Спартака и Мелании, то имеешь полное право участвовать в жизни детей. Я готова записать тебя в их свидетельстве рождения и дать им твою фамилию, — меня мгновенно пробило нежностью и гордостью за свою женщину. Такая хрупкая и сильная одновременно, вопреки всему ее призма мировоззрения оставалась правильной. — Но есть одно условие.

— Что угодно, Ева.

— Оставь меня в покое. Не лезь в мой бизнес. Достаточно. Не нужно впутывать мою подругу в свои дела. Не ищи предлога для встреч и прекрати следить за мной. Я не хочу. Понимаешь? Поэтому давай договоримся, ты остановишься. По всем вопросам касаемо оформления документов, можешь обращаться к моей маме, — твердо проговорила, встав с кресла, направилась к выходу. Мне понадобились секунды, чтобы переосмыслить её слова.

— Ева, подожди, — стремительно подошел. Пальцы зудели от желания прикоснуться к ее затылку, а потом, уткнувшись в макушку, затянуться таким родным запахом. — Мне тоже есть что сказать. Дай и мне возможность высказаться, — и начал исповедь. — Послушай. Я благодарен и безумно признателен тебе за все предоставленные шансы для меня и наших детей. Ты подарила мне смысл жизни, и я не чувствую себя мертвецом. Прости меня. Прости, девочка моя. Я сожалею, что обманул твои надежды, и готов на все, чтобы забрать твою боль, которую ощущаю на физическом уровне каждое утро и ночь. Мне снятся твои слёзы, и я мечтаю их иссушить. Ты лучшее, что случилось со мной. Твой голос, трогательная нежность и наша любовь — настоящий подарок в моей жизни. Поверь мне, мы будем вместе и неважно, какой пройдет срок. До встречи с тобой, я понятия не имел, что такое любовь. И точно не верил в нее, но сейчас знаю, что бывает с теми, кто усомнился в ней, — перевел дыхание. Столько нужно ей всего сказать, объяснить. — Никогда не думал, что потерять голову от любви, это и есть счастье. Это лучшее что может произойти с человеком. Расстояние между нами не имеет значения, ты навсегда в моем сердце. Как много для меня значат твои удивительные глаза. Тепло твоих рук. Каждый раз я заново влюбляюсь в тебя. Ты моя жизнь. Мы потеряли много лет, давай избежим этого на сей раз. Начнем все вместе. Ты. Наши дети и я. Обещаю сделать вас счастливыми. Только прошу, дай нам шанс, — дотронулся пальцем до её мизинца, она руку не отдернула. Медленно обошел её со спины. Красивое лицо непроницаемо. Только напряжённое тело и глаза выдавали её. Не разрывая зрительного контакта, достал из кармана обручальное кольцо.