Вячеслав Михайлович, сильно побледнев, севшим от волнения голосом негромко ответил:

— Никак, товарищ Сталин. На настоящий момент фюрер не принял нашего посла, немецкий же посол не имеет никаких указаний по Львовскому инциденту… В том числе он не комментирует и тот факт, что германские подразделения находятся значительно восточнее демаркационной линии.

— Разведка?

Вопрос был обращен к Берии, так как внешняя разведка также входила в функции НКВД; Лаврентий Павлович ответил незамедлительно:

— В сторону Львова продолжает движение первая горно-егерская дивизия, а также восемнадцатый армейский корпус вермахта в составе ещё двух пехотных и одной танковой дивизий. Помимо того, в районе города также действует 5-я танковая дивизия; по данным разведки немцы готовили штурм Львова на 21 сентября… Вероятность вооруженного столкновения считаю очень высокой — генералы вермахта после сражения во Львове настроены очень решительно. Я бы даже сказал — воинственно по отношению к РККА.

Иосиф Виссарионович нахмурился, услышав последние слова, но акцентировать на них внимания не стал:

— В сущности, Лаврентий Павлович, вооруженное столкновение уже состоялось. Предлагаю дождаться встречи посла с немецким руководством, а уже после делать выводы о вероятности войны… А пока вопрос — какими мы силами располагаем в районе Львова?

На сей раз поднялся начальник Генштаба:

— В сторону Львова наступает Волочиская группа 6-й армии в составе трех кавалерийских и двух стрелковых дивизий, а также трёх танковых бригад — включая 10-ю «тяжелую», на вооружение которой состоят танки Т-28… Правда, в наступление участвуют два из трех батальонов бригады, ещё один находится в резерве.

— К 21 сентября группа успеет выйти ко Львову?

Шапошников энергично кивнул:

— Так точно, товарищ Сталин! На 21-е число штурм Львова также назначен и командованием 6-й армии… Однако товарищ Голиков поделился опасением, что концентрация советских и германских войск в районе Львова после случившегося инцидента грозит неконтролируемыми боестолкновениями. В связи с чем запрашивает инструкций на счёт дальнейших действий — не прекращая движения войск.

Сталин ответил не сразу, вновь затянувшись табачным дымом — после чего уточнил:

— Голиков отправил подкрепления Фотченкову?

— Никак нет, товарищ Сталин. Он передал приказ комбригу оставить передовой отряд и прибыть в расположение штаба армии. Фотченков приказ не воспринял, сославшись на перебои радиосвязи, после чего перестал выходить на связь. В свою очередь Голиков переподчинил 24-ю лтбр комбригу Шарабурко.

Сталин удивлённо вскинул брови, услышав о том, что Фотченков посмел игнорировать прямой приказ командующего — однако не стал пока уточнять за рискового наглеца.

— А Шарабурко уже вышел на Львов?

После крошечной, едва уловимой заминки Шапошников отрицательно качнул головой:

— Никак нет. Основные силы 5-й кавалерийской дивизии и 24-й легкотанковой бригады сосредоточены в Тарнополе. Дальнейшее наступление было приостановлено в связи с тем, что у танков закончилось топливо, а лошади устали.

— Лошади… Устали? На второй день советского наступления?

Сталин специально выделил интонацией «советского», словно бы указывая на то, что задет престиж СССР — после чего вкрадчиво поинтересовался:

— Напомните, на какой день немецкого наступления германские танки вышли к предместьям Варшавы?

На вопрос первым ответил Берия — предположив, что вопрос был адресован ему:

— На восьмой, товарищ Сталин.

— Во-о-от… А у нас на третий не могут наступать, лошадок жалеют, бензина в Тарнополе найти не могут…

В кабинете явственно повеяло холодком — хорошо знающие вождя члены его ближнего круга прекрасно видели, что он начинает злиться… Сильно злиться. Климент отвел взгляд от друга, опустил глаза — гнев был обращен на Голикова, после заступничества самого Ворошилова рассматриваемого едва ли не в роли протэжэ…

— Приказ на выдвижение Шарабурко во Львов будет отдан сейчас же. Разрешите покинуть кабинет?

— Идите, товарищ Шапошников…

Командарм по-уставному четко кивнул и вышел из-за стола. Но собравшись с духом, слово взял Климент Ворошилов:

— Иосиф Виссарионович, остаются открытыми два вопроса: каковы инструкции для Голикова, и что делать с Фотченковым?

Сталин ответил не сразу — взяв небольшую паузу, он несколько картинно выдохнул дым, и лишь после неспешно заговорил:

— Приказ комкору никто не отменял: Волочиская группа должна выйти ко Львову и реке Сан, где будет пролегать западная граница УССР. Столкновений с немцами по возможности избегать… Но в случае вражеской атаки — открыть ответный огонь. Сейчас ход за фюрером… Если он не хочет войны, Львовский инцидент удастся замять и теперь. Если он пойдет на поводу у собственного генералитета, уже нарушившего наше соглашение по границе раздела Польши… В таком случае, у нас нет другого выбора, кроме как воевать. В конце концов, мы рассматривали такую возможность с самого начала, товарищи… И готовили резервы.