Сделав несколько шагов от крыльца, Костя через нейроинтерфейс получил первый доклад от «Мухи»:

«Объект связался со своим непосредственным начальником в Москве. Воинское звание — генерал. Фамилия Измайлов. Текущий доклад завершен.»

Прошло меньше минуты, прежде чем в трубке раздался характерный голос — с легкой хрипотцой, сдержанный и опасный, как скальпель под кожей:

— Слушаю, Иванихин. Докладывайте.

— Товарищ генерал, Борисенок был у меня. Разговор провёл в рекомендованном ключе. Без жёсткой фиксации. Без провокаций. Общее впечатление… — пауза — … субъект не просто обучен, он нестандартен. Технические навыки слишком широки для его биографии. Поведение уверенное, но не бравада. Уклонений не допустил. Напротив — держался так, будто сам изучал меня.

На другом конце провода повисла короткая тишина. Затем прозвучало:

— Сравнение с другими потенциальными объектами?

— Их, по сути, и нет. Один отмелся по чисто медицинским показателям, второй — сам признался, что на учёте у психиатра. Третий — вообще липа от начала до конца. Борисенок — единственный, кто совпадает по параметрам, указанным в донесении из Пицунды и под Баку.

— Ваш личный вывод?

— Или он, или никто. Слишком чисто. Или нас держат за идиотов… или перед нами самый интересный экземпляр за последнее время.

Ответ прозвучал быстро, без раздумий:

— Возвращайся в Москву. Немедленно. Лично доложите всё. И готовьте материал для совещания в отделе. Сегодня вечером вы должны быть у меня в кабинете.

— Ясно Филипп Иванович.

Трубка легла в гнездо с лёгким стуком. Иванихин встал, подошёл к окну и посмотрел вниз. На улице у штаба фигура Борисенок пересекала асфальт проезжей части, неторопливо, будто ничего не произошло.

— Либо ангел. Либо дьявол, — пробормотал лейтенант. — А может, и то, и другое.

В воздухе кабинета повисло напряжение. Но игра только начиналась.

«Объект с генералом Измайловым разговор закончил. Ему приказано срочно вылететь в Москву. Дополнительная информация: генерала зовут Филипп Иванович, занимает должность начальника отдела. Вечером генералом назначено совещание.»

«Принял. На пару с „Птичкой“ сопровождаете объект в Москву. Постарайтесь выяснить, что будут обсуждать на совещании.»

«Принято».

Погода к полудню начала сдаваться. Тучи, ещё утром надувшиеся свинцом, расползлись по небу тонкими лоскутами, пропуская редкие лучи. Дорога от штаба округа до госпиталя прошла почти в молчании — не было нужды вслух обдумывать разговор с лейтенантом Иванихиным. В голове уже крутилась следующая задача: сообщить Инне, не вызвав у нее лишней тревоги.

Коридоры госпиталя встретили знакомым запахом хлорки, еле уловимого компота из столовой и чего-то невыразимо больничного, что оседает в стенах, как пыль. У кабинета дежурной медсестры стоял табурет, на котором Инна, переодетая в форменное белое с голубой отделкой, листала какую-то потрёпанную папку.

— Ну наконец-то, — голос прозвучал скорее с облегчением, чем с упрёком. — Сбежал с утра и пропал. Хотела уже посылать санитаров на поиски.

— Были причины, — у меня фраза прозвучала сдержанно и как-то даже вкрадчиво. — Особый отдел округа. Штаб.

Инна подняла глаза от папки. В них — смесь тревоги, любопытства и лёгкого раздражения.

— Что им нужно?

— Обсуждали… события последних недель. Попросили явиться. Вопросов было много, но, в целом, вежливо.

— И?

— И пока всё. Сказали, что свяжутся, если что-то ещё потребуется. А пока — свободен.

Инна встала, сложила папку и поправила прядь волос, выбившуюся из-под колпачка.

— Звучит не очень обнадёживающе. У них ведь такие разговоры просто так не случаются.

— Возможно. Но до допроса не дошло. Просто интересовались. Видимо, кто-то где-то чего-то наплёл.

Она пристально посмотрела, прищурившись, будто могла сквозь зрачки прочитать всё, что не было сказано.

— Эти люди, если захотят…

— Учту, — прозвучало просто.

Инна улыбнулась уголками губ. Тревога в глазах осталась, но чуть потускнела.

— Ужинать будешь дома? Или на своей… базе? — голос прозвучал уже мягче.

— Сегодня — у тебя. После такого дня — только ты и нормальный ужин. Всё остальное — подождёт.

Она кивнула и, уходя, бросила через плечо:

— Только не забудь: ужин без разговоров о штабах и секретных отделах. Хочу пюре с котлетой, а не с паранойей.

— И когда ты успела с ужином?

— Не я, мама. Она недавно звонила. — Не стесняясь, обняла меня и произнесла: — Что бы мы без тебя делали?

— Не знаю солнце мое…

— И мы с мамой не знаем…

Улыбка осталась на губах, даже когда она скрылась за углом. День входил в свою вторую половину. И впереди ещё было много тихих штормов.