8.2

— Я обязательно буду, — вновь нашла в себе силы улыбнуться девица, присела в изящном книксене напоследок и наконец ушла.

Я мельком оглядел еду, которую она принесла мне — мало ли. Драаки почти не подвержены простым заклинаниям типа очарования или приворота — такими их не возьмёшь — но мелкие последствия таких ухищрений всё равно могут быть неприятными. Не хотелось бы потом маяться расстройством желудка или головной болью.

После обеда я вызвал в бывший кабинет Сенеона — другого в резиденции у меня всё равно не было — камергера Харгона Арумета и верховного пристера Далэрона Моргорэля. Здесь это были одни из самых влиятельных людей, хоть и не находились на виду постоянно — они могли помочь мне исподволь повлиять на настроение и мнение придворных, чтобы потом распространить его на остальные земли империи.

Однажды мне придётся встретиться с князьями — и это может оказаться ещё более сложной задачей. А пока необходимо было защитить Алиту здесь.

Первым пришёл Харгон — как всегда сдержанный и внимательный. Скорей всего, он уже догадался о чём пойдёт речь в преддверии вечернего сбора. Нужен он был мне не просто так: по всему замку у него имелась сеть «смотрящих», которые всегда были в курсе всего — ну или почти всего — что здесь происходило. Он о своей «побочной» деятельности разглагольствовал мало, но те, кому позволено, о ней знали. И он был одним из тех, кто знал о грязных увлеченях Сенеона, но молчал о них из соображений личной безопасности и недопущения хоть каких-то волнений по этому поводу среди подданных.

— Ваше высочество, — Харгон почтительно мне поклонился. — Надеюсь вы хорошо отдохнули?

— Вполне сносно, спасибо, — кивнул я. — Вот только в покои ко мне просочилась некая Рианея Велдрион…

— О! Она докучала вам? — расстроился камергер. — Ну что за непоседливая девица! Слышал, она ждала вашего возвращения больше многих. Её происхождение позволяет ей надеяться… Ну, вы сами понимаете, на что. Впрочем, буду честен, никогда ранее к нам не поступало столько просьб от князей и аристократов помельче принять ко двору их дочерей. Казна знатно обогатилась от их взносов.

Он улыбнулся, стараясь смягчить ситуацию, но я остался серьёзен.

— Полагаю, скоро большую часть из них можно будет отправлять по домам, — проворчал. — Боюсь, если так пойдёт дальше, у меня голова вспухнет запоминать имена всех девиц, что пожелают заглянуть ко мне в покои какими-то ухищрениями. У меня там не проходной двор и не бордель.

— Я понял, — кивнул Харгон. — Случай это неприятный и впредь не повторится.

— Подберите мне нового камердинера. Тот, что служил Сенеону, меня не устраивает.

— Будет сделано, — вновь глубоко поклонился Харгон.

И я теперь был уверен, что всё наладится — если уж он дал слово, то больше не допустит беспорядка и подобных вольностей. Однако случившееся сегодня лишь убедило меня в том, что нравы придворных Сенеон вконец распустил.

Вскоре пришёл и верховный пристер — иными словами старший служитель Предвестников. Занял он это место ещё при отце, всегда следовал его интересам верно, хоть и мог быть, говорят, довольно эмоциональным. За советом к нему, как я слышал, не раз обращался даже Сенеон, хоть он служений Предвестникам не поддерживал, считая себя почти равным им.

— Ваше высочество! Слава Предвестникам, вы вернулись! — он воздел глаза к расписанному некими батальными сценами потолку. Я не вникал в их реальную историчность. — Как никогда мы все нуждаемся в восстановлении императорской власти и завершении этих смутных, неспокойных времён.

— Я сделаю всё, что от меня зависит, светлейший, — кивнул я и жестом предложил ему садиться в монструозное кресло напротив.

Пристер, имея весьма сухое телосложение, даже в своих объёмных одеждах почти потерялся в нём.

— Я позвал вас лично для того, чтобы ввести в курс ситуации, которая так или иначе вскоре будет главенствовать над всеми. И хочу, чтобы вы были готовы помочь мне её уладить.

Камергер понимающе покивал, а пристер сразу пришёл в лёгкое нервное возбуждение.

— Вы о прибытии сюда принцессы Алиты, полагаю, — его брови трагично взлетели, а складки на лбу стали глубже. — Признаться, я рекомендовал бы отправить её в темницы. Приведя её сюда на равных правах со всеми, вы очень рискуете. Не скрою, с утра ко мне в храм уже наведался кое-кто из придворных, они выражают большую озабоченность этим.

— Я рад, что моё решение привезти сюда Алиту без цепей кого-то заставил обратиться к свету Предвестников. Но давайте пока обойдёмся без скверных предзнаменований.

— А что это, раз не оно? — Далэрон строго ударил посохом в пол. — Убийца Сенеона на свободе, как будто ничего не случилось!

Я встал, и верховный сразу смолк.

— Я не собираюсь выслушивать ваши упрёки. Потому что знаю — вы в курсе того, как Сенеон любил общество женщин и что предпочитал с ними делать за закрытыми дверями своих покоев! И можете не изображать наивность. Вы знаете, что случилось в ту ночь, когда принцесса Алита сбежала. Я лично видел пятна крови по всей комнате, и это была не кровь моего брата. Он мог убить её! За что? За неповиновение, конечно! И полагаю, её смерть не расстроила бы вас и придворных так же сильно? Возможно, он покалечил бы её и, вдоволь наигравшись, бросил бы, как сломанную вещь. Об этом вы не думали?