Послышался звон монет, когда Хефрер проверял содержимое кошелька.

— И что теперь? — спросил бывший жрец. — Турвиль думает, что сможет собрать «Жезл жизни» заново?

— Он верит! — значительно произнес Боров.

— Но установка разрушена! Она полностью выполнила свое предназначение — воскресила бога и просто рассыпалась на мелкие куски. Насколько я знаю, от нее только проволочный каркас остался, а кристаллы, которые выполняли основную работу, превратились в пыль. На их изготовление уйдет не одна сотня лет!

— Мой хозяин считает, что установка заработает! — резко ответил Боров. — А он никогда не ошибается! На вашего бога ему насрать! Хозяину нужна армия опытных и верных воинов для смены власти в Империи.

Ярослав сжал кулаки. Чтобы успокоится, он медленно поднял кружку и машинально сделал большой глоток. Мерзкая жижа, не имеющая отношения ни к вину, ни к пиву, обожгла рот и попала в дыхательное горло. Краснов закашлялся.

Хефрер резко обернулся на звук.

— Он нас подслушивает! — заорал бывший жрец. — Убейте его!

По этой команде оборванцы у стойки одновременно выхватили ножи, а пьянчуга в углу резко поднялся и извлек из-под стола боевой топор. Похоже, что Хефрер пришел на встречу с Боровом, предусмотрительно прихватив группу поддержки.

Ярослав не стал ждать, когда враги приблизятся. Он неторопливо встал и достал из-за пазухи «Дезерт Игл». Позолоченный ствол бросил на грязные стены кабака сверкающие блики. Но, как это всегда случалось, никто из местных не воспринял пистолет, как угрозу.

— Трындец вам, ублюдки! — весело сказал Краснов, и, приподняв «Орел» двумя руками, мягко нажал на спусковой крючок.

Грохот выстрела оглушительно разорвал затхлую тишину кабака. Вспышка ослепила в полумраке. Первая пуля вошла в лоб ближайшему оборванцу, разбрызгав мозги по стене. Он дернулся, как марионетка с оборванными нитями, и рухнул на загаженный пол. Его напарник с визгом бросился за стойку, в тщетной надежде там спрятаться. «Дезерт Игл» несколько раз плюнулся огнем, пули пятидесятого калибра свободно прошивали тонкие доски — спасения за стойкой быть не могло.

Фальшивый «пьяница» с топором рванул вперед, дико крича. Ярослав развернулся на каблуках, выстрел снес нападающего, он улетел в угол, опрокинув скамейки.

— Сволочь! — взревел Боров, опрокидывая стол. Его единственная рука метнула в Ярослава тяжелую глиняную кружку.

Краснов инстинктивно пригнулся. Кружка звонко разбилась за спиной. «Орел» рявкнул в ответ, пуля пробила столешницу и тело за ней, раздробив позвоночник. Боров завыл неожиданно тоненьким голоском, судорожно хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

— Гори в аду, мразь! — прошептал Ярослав и выстрелил денщику Турвиля точно в раззявленную пасть.

Вой оборвался.

Хефрер, бледный как мел, пятился к выходу, судорожно сжимая кошель с монетами.

— Нет-нет-нет… — бормотал он, не отрывая округлившихся глаз от Краснова. — Яр… Призванный герой… Пощади!

Ярослав медленно перешагнул через корчащегося в агонии Борова.

— Ты ошибся, жрец! Не стоило тебе приезжать в Аннаполис и связываться с Турвилем! Сам же сказал — «Жезл жизни» не восстановить.

— Я не виноват! — заорал Хефрер. — Мне всего лишь были нужны деньги! Я продал ему финансовые ведомости Храма за последние десять лет — бесполезные бумаги! Ничего связанного с «Жезлом жизни» у меня никогда не было!

Хефрер рванул к выходу. Ярослав хладнокровно выстрелил, почти не целясь. Пуля вошла Хефреру между лопаток. Бывший жрец сделал еще два шага, и даже схватился за ручку двери, но тут его лицо исказилось от боли, ноги подломились, и он мягко завалился на бок, загородив своей тушей проход.

Краснов подошел к телу, перевернул его сапогом. Глаза Хефрера были широко раскрыты, в них застыла обида.

— Вот и свиделись, — пробормотал Краснов, подбирая выпавший из мертвых пальцев кошель.

Затем Ярослав неторопливо и осторожно, не опуская пистолет, осмотрел помещение. За простреленной стойкой лежал второй оборванец — три пулевых отверстия в груди, лицо залито кровью. Хозяйка валялась рядом, держась за разорванный живот. Ее сморщенное лицо волшебным образом разгладилось после смерти.

— Прости, старушка. Тебе надо было лучше подбирать клиентов.

Перед уходом Ярослав поднял холщовую сумку со свитками. Финансовые ли там отчеты, или приемы нового призыва бога — разберутся позднее. В довершение разгрома, Краснов опрокинул несколько ламп. Масло разлилось по деревянному полу, смешиваясь с кровью. Первые языки пламени лизнули стены, когда он выходил на улицу.

Переходя по мосту через канал, Ярослав обернулся. Кабак пылал, как факел, черный дым столбом поднимался в небо. В окнах мелькали оранжевые языки пламени. Где-то невдалеке уже слышались крики «Пожар!», но Ярослав знал — к приходу первых огнеборцев от «Старой крысы» останется лишь груда пепла.