Шрифт:
Иван Сергеевич обошел стол и сел на край Митиной кровати. Он решил было сразу начать серьезный разговор, но, всмотревшись в сердитое лицо Полева, передумал.
— Я давно заметил: невеселый чего-то ходишь, нос повесил. Неудачно влюбился? Когда человек невеселый, одна причина: неудачная любовь. Ты скажи, кто она? Я помогу.
Полев молчал.
— Учти, девушки любят веселых, умных, и чтобы разные случаи рассказывали: из книг, из жизни.
— О девушках я не думаю, — разжал, наконец, рот Полев. — Других забот много.
Полев взглянул на будильник, зевнул и стал снимать гимнастерку.
«Такого черствого человека я еще не видел, — возмущенно подумал Иван Сергеевич. — Не читает, не рисует, не поет, даже в кино редко ходит. Ну что это за человек?»
Иван Сергеевич чуть не вскрикнул, увидев на шее Мити крест: маленький, желтенький, на шпагате. Полев мельком взглянул на Ивана Сергеевича и поспешно засунул крестик под рубашку.
— Не прячь, я видел, — усмехнулся Иван Сергеевич.
Полев закутался в одеяло. Но когда Иван Сергеевич встал, чтобы уйти, Митя отбросил одеяло и со слезами на глазах подбежал к Ивану Сергеевичу.
— Не говори! Не говори ребятам, засмеют. Ради бога не говори. Иван Сергеевич ухватил Митю за плечи и с горечью сказал:
— Как ты мог опуститься до этого? Эх ты, человек!..
Глава двадцать девятая
«…Я ОСТАНУСЬ С РЕБЯТАМИ»
В это утро, к удивлению ребят, Митя Полев продолжал валяться в постели. Все уже умылись, а он лежал, отвернувшись к стенке.
— Опоздаешь на занятия, — предупредил Вася. — Или заболел?
— Заболел, — глухо ответил Митя.
— Ерунда, — сказал Костя и стянул с Полева одеяло. — Лежать будешь хуже скрутишься. Я всегда болезни на ногах переношу.
— Пусть лежит, — заступился за товарища Иван Сергеевич. — Позовем врача, посмотрит его.
Митя молчал. Дело в том, что у него ночью кто-то отрезал крест. Когда ребята стали уходить, он подозвал Целинцева.
— Отдай крест, — шепнул Митя.
Иван Сергеевич пожал плечами.
— Не знаю ничего…
Он решительно отвернул воротник Митиной рубашки: — знакомого шпагатика не оказалось.
Оставшись один, Митя соскочил с постели, торопливо оделся. Подумав, он заправил кровать. Второпях Митя не заметил, как из под его подушки выпало письмо.
На перемене Иван Сергеевич и Вася прибежали навестить Митю.
— Тю-тю, улетучился, — удивился Вася, подбирая с пола письмо. А Иван Сергеевич побежал разыскивать Галину Афанасьевну.
Прочитав письмо, Вася сунул конверт в карман и поспешил в класс.
— «Ч. П.» — тихо сказал Вася и протянул письмо Оле.
Письмо трудно было разобрать, настолько безграмотно оно было нацарапано. Письмо было написано месяца два назад, когда бабушка Мити гостила у сына на Урале.
Оля, по мере чтения, то хмурилась, то хваталась за голову, то почему-то сердито поглядывала на ребят. Письмо было такого содержания:
«…Дорогой внучек, крепко целую вас и приказываю вам: не забывайте бога, и не снимайте свой крест с груди. И тогда дела ваши будут идти хорошо. Но и что плохо придется, то за все благодари бога. Ослушался ты меня. Но брось школу и вернись в церковь, и бог тебе простит. Все мы на этом свете грешники. Молись и молись, и бог вознаградит тебя. Благодари бога за его великую милость к нам, грешникам…»
…Директор, прочитав письмо, принесенное Олей, озадаченно вздохнул:
— В моей практике первый случай такой. Видите, Галина Афанасьевна, мои слова сбываются. Плохо мы отбираем ребят. Теперь расхлебывать придется.
— Верно, — подтвердила замполит. — Просмотрели Полева…
Неожиданно в кабинет вошла бабушка Мити. Встав у порога, она хищно огляделась. Ее глаза остановились на замполите.
— Вот мне вас и надо, красавица! — старушка шагнула к замполиту. — Вы больно сладко поете, прямо куда там, пташкой заливаетесь. И то и се для ребят… — Старушка сделала еще шаг и потрясла палкой. — Крест отрезали! Чтоб вам ни дна, ни покрышки!
Директор поднялся из-за стола и торопливо подошел к старушке.
— Успокойтесь, гражданка, сядьте. Вашему внуку ничего плохого не делают.
Он усадил старуху на стул. Она секунду молчала, потом соскочила и застучала палкой.
— Отдайте крест!
— Крест мы вам вернем, и виновного накажем, — сказала Галина Афанасьевна.
— Отдайте паспорт, я сама его определю. Мой внук!
Галина Афанасьевна тоже встала со стула и подошла к старухе.
— Не забывайте, — заговорила она спокойно, — у вашего внука вся жизнь впереди. Неужели вы хотите испортить ему жизнь? Знайте же: никто вам этого не позволит.