Эннеари с силой провел холодными пальцами по лбу и тихо, почти неслышно рассмеялся.

Нет, ну вот же придет в голову блажь! Лейна стал вспоминать, Тэйрмонта... нашел, с кем лучшего друга сравнить. Ты бы еще "неких гномов" помянул, дурачина. Не их - эттармца вспоминать было надо! Вот на кого Лерметт похож, а вовсе не на слабодушного менестреля. Арьен, да когда же ты отучишься друзей хотя бы в мыслях своих оскорблять? Это ведь еще додуматься надо - вообразить себе Лерметта бессмертным старикашкой! Лерметта! Да разве он чем хуже избранника Виллет? А тот ни на единый день не состарился. Каким бы ни был срок человеческой жизни, а любовь эттармца за этот предел давно перешагнула. Но ведь Лерметт с ним - будто двое братьев, пусть и непохожих... так чего же ты испугался, Эннеари? Что друг твой искуса не выдержит? Ох, стыдно-то как...

Нет, уж если Лерметт и впрямь кого полюбит, так не только на всю жизнь, а и на всю вечность. А чтобы безответно... да быть того не может! Не может, и все тут - да разве перед моим братом названым хоть одна девушка устоит! Будь она хоть из людей, хоть из эльфов, хоть статуя каменная - да перед таким, как Лерметт, и каменное сердце дрогнет. И ничего иного просто не может быть... потому что я не хочу, чтобы ты умер, Лерметт, я так этого не хочу, что не будет иначе, как по-моему... я не буду тебя оплакивать, Лерметт - слышишь?
– я буду плясать на твоей свадьбе... и я, и Лоайре, спасенный тобой - неужели ты и его оставить вознамерился?.. никуда ты от нас не уйдешь, даже и думать не моги... прости меня за сегодняшний страх, о котором ты никогда не узнаешь, прости за то, что я тебя оскорбил этим страхом, призрака я испугался, морока... да та судьба, что мне помстилась, тебе просто-напросто мала, вздумай ты ее напялить, она же у тебя на плечах треснет... я буду плясать на твоей свадьбе, Лерметт, я это знаю наверняка потому что в твоих глазах уже мерцает неведомо для тебя предчувствие любви... и не только в твоих.

Твоя сказка сложится счастливо, Лерметт. Уж поверь ты мне.

Если только ты хоть мгновение лишнее на нее выкроишь, идиот!

Вот уж подлинно, придумал, Арьен - испугался, что сбудется твое мечтание. Того испугался, что Лерметт полюбит. Ты того бойся, что не полюбит - потому что не успеет. Да и когда ему влюбляться в заезжих эльфиек - ему поглядеть на них толком, и то некогда! Шутка ли сказать - лик земли изменить... а прежде того еще и прорву королей, будь они трижды и четырежды неладны, уговаривать...

Ладно же. Королей попробуем взять на себя. Если к каждому королю по эльфу приставить хоть на пару часов в день... да, пожалуй. Лерметту даже малая передышка нужна, как воздух, покуда он себя и вовсе насмерть не загонял. Пусть дух переведет, по сторонам оглядится, девушками полюбуется. Ты ведь у нас всем королям король - правда, Лерметт? Мудрый, гостеприимный, безупречно вежливый и внимательный... так разве же можно хозяину дома и вдобавок королю оставлять гостей надолго без внимания... и особенно девушек? Никак нельзя. Вот и не оставляй. А королями и без тебя будет кому заняться. Может, даже и не без пользы заняться. Уж если, к примеру, Лоайре, безупречно логичный и жарко страстный в каждом своем доводе Лоайре никого из королей уговорить не поможет, я назовусь гномом и съем свой боевой лук. Со сметаной. А если тот дурак, который ухитрился до сих пор не влюбиться в Шеррин, так и не ответит на ее любовь - то и с горчицей.

–  Куда?!
– Илери показалось, что она ослышалась. И немудрено: из всех мест, сколько их есть на этом свете, самым невероятным был именно Мозаичный Коридор - но именно туда, если верить огорченной служанке, Шеррин и направилась.

–  Но Мозаичный Коридор - это ведь Риэрн, - удивилась Джеланн.

–  А что поделать.
– Служанка по-прежнему обращалась к Илери, очевидно, полагая ее самой главной среди посетивших ее принцессу эльфиек.
– Уж такие девки наглые, ваша светлость! Как есть уволокли.

Служанка самочинно произвела Илери в некое непонятное ей человеческое, да вдобавок еще и придворное звание, но Илери сейчас было решительно не до того.

–  Какие девки?
– осведомилась она.
– Куда уволокли?

–  Так я же и говорю - наглые!
– Служанка всплеснула руками.
– Фифы расфуфыренные! Заявились, будто их тут кто дожидался, и ее высочество утащили, ясное дело.

Служанке дело, может, и представлялось ясным, а вот Илери о себе этого сказать не могла. Чем больше служанка сыпала пояснениями, тем больший в мыслях у Илери воздвигался кавардак. До сих пор ей казалось, что она овладела человеческими языками неплохо - так почему же речь этой милой особы так упорно не желает складываться в нечто осмысленное?

–  Кажется, понятно, - произнесла Наэле.
– Шеррин ждала нас - а взамен сюда заявились риэрнские фрейлины и каким-то образом увели ее в Мозаичный Коридор.

–  Образом!
– фыркнула служанка.
– Образины у них, а не образа! Наглые, как я не знаю что! Накрученные, умазюканные во всю морду...

По словам служанки выходило, что риэрнские придворные дамы явились с визитом, даже не умывшись, но на эту странность Илери решила не обращать внимания.

–  Значит, Мозаичный Коридор?
– задумчиво произнесла она.
– А ведь мы там, по-моему, еще ни разу не были. Самая пора на него полюбоваться - разве нет?

–  А ведь нас там не ждут, - напомнила Наэле пресерьезным тоном - и только нос ее предательски сморщился от усилия сдержать смех. Наэле любила всяческие проделки почти так же сильно, как Лэккеан - а сейчас, вне всякого сомнения, намечалась проделка - и какая!

–  Все хорошее случается нежданно, - отрезала Илери.
– Например, мы.

–  А ты уверена, что мы хорошие?
– поинтересовалась Джеланн.

Вопрос ее остался без ответа. Беззаботно шутливая перепалка требует времени - а его сейчас у Илери и не было. Да и не только времени. Незачем попусту растрачивать силы и выдумку: чтобы выдрать Шеррин из риэрнских когтей, они понадобятся целиком. Судя по неразборчивым возгласам служанки, не жалевшей праведного гнева на "наглых девок", Шеррин им удалось увести совсем недавно - хоть это хорошо. Ведь если вспомнить сцену у пруда, увиденную ею глазами Арьена, риэрнские дамы и кавалеры в средствах не стесняются и к цели своей идут напролом - и цель эту нельзя назвать благой даже в бреду. Трудно сказать, зачем Иргитер натравил свою свору на адейнскую принцессу, зачем пытается ее унизить и запугать, но и то и другое придворные его риэрнского величества выполняют с таким остервенелым рвением, что Илери вчуже страшно делается - а ведь это не ее запугивают. Что уж говорить о Шеррин! Непонятно, каким чудом бедняжка еще держится. О да, она гораздо крепче, чем кажется - уж в этом Илери уверена крепко, у нее на душевную стойкость глаз наметанный. Но всякая стойкость имеет свой предел. Тем более сейчас, когда в сердце Шеррин, словно кинжал в ране, торчит всем на погляд безответная любовь - как будто ей и без того горя мало! Нет, ну почему среди мужчин попадаются такие безнадежные болваны? Как можно настолько не видеть очевидного? Ничего не скажешь, Шеррин держит себя в руках крепко, ей прятать боль и улыбаться как ни в чем не бывало явно не впервой... но ведь это же просто бросается в глаза! Арьен - дурак... не будь на то воля самой Шеррин, Илери живо бы растолковала брату, с какой сосны шишки на голову валятся, а главное, кому - но если Шеррин предпочитает молчать, Илери тоже промолчит... по крайней мере, пока - а там видно будет.