Его слова прозвучали настолько неожиданно, что все, как по команде, повернули головы к двери - к Максимову.

– Проясните, товарищ Максимов!
– оживился Хазаров.

– Да нет... Я просто так, - растерялся Максимов, не привыкший быть в центре внимания.
– Понимаете... Гм... Я иногда охотой балуюсь...

– Ну-ну!
– торопил его Хазаров.
– Давайте, давайте...

– Случай у меня был однажды, - несколько стесняясь, стал рассказывать Максимов.
– Вижу я, сидят два глухаря, один повыше, другой пониже. Я стал целить в того, что пониже... Это я точно помню. А выстрелил, гляжу -нижний-то улетел, а верхний, понимаете, упал... Оптический обман произошел, что ли... Может, и здесь такая же ерунда вышла, товарищ генерал? Попали в Сурина, а целили-то в того, кто до Сурина в двадцать восьмом номере жил...

– В Храмова?
– машинально уточнил я.

– Вот-вот!
– кивнул Максимов.
– В него! Версия Максимова была настолько неправдоподобной, что в нее... как-то сразу поверилось. Нам ведь приходится сталкиваться с такими вещами, который остальным людям могут показаться невероятными, а на деле - самая что ни на есть реальность....

– Ну, Иван Иваныч!
– восхищенно воскликнул Григорьев.
– Ну, голова Дворец Советов!

Все, не выдержав, громко рассмеялись. Все, за исключением Кирилла Борисовича.

– Поменьше восторженности, Владислав Сергеевич, - охладил он Григорьева.

– Но ведь интересный вариант!
– не сдавался тот.

– Кирилл Борисович, - вмещался я, - инженер Храмов действительно выглядел очень, испуганным в ту ночь. Это бросалось в глаза. И, может, то, что мы приняли за обычный страх - страх перед случаем, - был на самом деле страхом другого, рода - скажем, страхом перед... неизбежностью?

– Другими словами, Храмов испугался, ибо знал наверняка, что не в Сурина стреляли, а в него?
– вопросом на вопрос ответил Хазаров.

– Думаю, что такой вариант можно принять за версию, Кирилл Борисович, - заметил я.

– И тогда не потому ли Храмов согласился обменяться номером с Суриным?
– снова вставил Григорьев.
– И командировку свою свернул раньше срока... Нет, нет, в словах Максимова есть "сермяжная правда". Чует мое сердце!

– У вас сердце вообще очень чувствительное, Владислав Сергеевич! усмехнулся Хазаров.
– Хорошо. За вашим отделом - Ковалева, подростки и так далее... Ковалева в первую очередь... Что же касается инженера Храмова... Он, кажется, из Старогорова?

– Да, - ответил я.

– Пятьдесят километров от Волжанска...
– проговорил Хазаров.
– Вот что, Сурин остается персонально за Бизиным. Товарищ Зорин принял дела пусть и занимается ими. Всеми - за исключением ранения Сурина. Поэтому... Он опять помолчал, обдумывая что-то. Потом сказал: - Возьмите себе двух помощников, Вениамин Александрович, и отправляйтесь-ка в Старогоров. Выясните все с этим инженером Храмовым. Его жизнь, его судьбу изучите самым детальным образом. Храмов должен быть ясен нам, как стеклышко!

8

Вообще-то, если быть совсем точным, то от Волжанска до, Старогорова не пятьдесят, а пятьдесят три километра. Лежит Старогоров на южном берегу озера Селигер. Когда смотришь на город с противоположного берега, то кажется, будто весь он стоит на сваях, вбитых в самое дно, и деревья и кустарник тоже растут "со дна морского". Отсюда рукой подать к озерам Стерж, Вселуг, Пено и Волго, которые, по существу, являются истоком великой Волги,

В одном из четырех многоэтажных домов - красы и гордости патриархального Старогорова - находится НИИ автоматики, в котором и работает Сергеи Николаевич Храмов. Скоро я нанесу ему визит. Васютин уже направился в местную милицию, в паспортный стол; сегодня же Олег встретится с инспектором, на чьем участке находится улица Садовая: на ней живет инженер. Иван Иванович Максимов остался пока в Волжанске. Он должен наведаться на станкостроительный завод, поговорить с ответственными товарищами, с которыми общался в командировке Храмов, и выяснить, почему руководители завода не пошли навстречу просьбе Старогоровского НИИ автоматики и Храмову, таким образом, пришлось уехать из Волжанска не солоно хлебавши.

К своим коллегам из горотдела пойду завтра с утра. Все завтра, хотя времени в обрез. Три дня - это много и мало. Все зависит от того, как пойдет, куда фортуна вывезет, а фортуна - не секрет!
– дама капризная. С ней ухо востро нужно держать...

Если версия Максимова верна, тогда работать над ее разработкой будет и трудно и увлекательно.

Храмов - неоднозначный человек. Достаточно вспомнить, как он во время опроса вел нас за собой. Если Храмов - я уже жил этой версией - знал, что в него могут стрелять, стало быть, он знает или догадывается, кто в него мог стрелять. И почему. Мы могли бы выйти через инженера на стрелявшего. Но Храмов не захотел разделить с нами опасность - выходит, она связана с тайной, с личной тайной инженера-изобретателя Сергея Николаевича Храмова. Итак, наша версия жизненна только в том случае, если у Храмова есть тайна, которую он предпочитает сохранить даже ценой своей жизни. Если мы узнаем ее, то и преступника найдем и человеческую жизнь спасем!

Как это, в сущности, просто: предполагать, размышлять! Гораздо сложнее размышления воплотить в действия, а гипотезу превратить в реальность...

Я позвонил в НИИ автоматики, однако инженера на месте не оказалось: кто-то из его коллег ответил мне, что он во Дворце культуры читает лекцию молодежи.

Старогоров - маленький городок. Дворец культуры где-нибудь в центре, не иначе.

...Перед входом во Дворец культуры афиша:

"ВНИМАНИЕ: "РОБОТЫ!" Лекция. Читает сотрудник НИИ автоматики С. Н. Храмов. Начало в 16-00".