Шрифт:
Глава 8 Гость в дом - подставляй щеку!
Она проходит прямиком в комнату - ни дать, ни взять спущенный со стапелей боевой крейсер. Бушпритом вонзается в клейстер моего одиночества. Остренькая грудь - вперед, и никаких бюстгальтеров! Губы яркие, словно малиновый прожектор, удлиненные на добрый сантиметр ресницы дают отмашку цокающим каблучкам. Людмила умеет одеваться ярко, и, видимо, за эту яркость я ее когда-то и приметил. Поздно сообразил, что за привлекательностью мухомора кроются иные менее приглядные качества. Людмила, увы, оказалась столь же яркой, сколь и ядовитой.
– Сначала дело!
– сухо бросает она, выкладывая на стол пакетик с разовым шприцем и коробку с ампулами.
– Дело так дело, - я бреду на кухню и яростно полощу руки под краном. Все равно как хирург перед операцией. Тщательно протираю кухонной тряпкой пальцы. Тряпка немного сальная, но даже в хирургической стерильности не стоит доходить до фанатизма. Внутри потихоньку нарастает беспокойство. Людочка не тот зверь, чтобы забегать просто так, а курс витаминов, который она сама себе прописала пару месяцев назад, давным-давно кончился. Либо меня снова хотят соблазнить, либо мечтают надавать тумаков. Первое влечет за собой целый шлейф житейских проблем, второго я тоже не без оснований побаиваюсь. Теоретически мы с Людмилой пребываем в прежних приятельских отношениях, на деле же между нами успела пробежать жирная черная кошка. Деталей никто не уточнял, но видимо, приспела пора. Увы, с женщинами вечно так - либо любовь, либо кошки.
Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что она уже лежит на кушетке - насупленная, деловая, сосредоточенная.
– Расслабьтесь, больная!
– Шутливо говорю я и извлекаю из упаковки шприц. Заодно изучаю принесенную ампулу. Витамин Бэ-6, болезненный, но полезный. Людочка помешана на медицине. Не вылезает из косметических центров, трижды в год проходит курсы витаминизации. Носик ампулы с хрустом отламывается, я хмурю брови, позволяя шприцу досыта напиться.
– И еще, - произносит Людмила, когда я подступаю к ней во всеоружии.
– Я тут наводила справки, ты, оказывается, неправильно ставишь уколы.
– Да что вы говорите!
– Мне объяснили, что при внутримышечной инъекции шприц надо всаживать по рукоятку. Иначе могут быть абсцессы и нагноения. Ты рисковал моим здоровьем!
Я чуточку хмурюсь. Процедура, которая даже в случае с Людмилой, доставляла мне радостное томление, безнадежно испорчена. Почти равнодушно я задираю на ней юбку, кружевную ткань трусиков сурово сдвигаю в сторону.
– Ты понял, что я сказала?
– Понял, милая, не шуми.
– Значит, с самого начала ты все делал неправильно!
– Так уж и все?
Подковырка до нее не доходит, и она безапелляционно подтверждает:
– Все!
Мне хочется чуточку порычать.
– У тебя что, абсцесс обнаружили?
– Нет, но в поликлинике мне показали, как это следует делать. А ты колешь неправильно.
– Тогда зачем ты пришла сюда?
– Чтобы сказать, как это делают настоящие врачи.
– Значит, говоришь, по рукоятку?
– я сердито растираю по ягодице лужицу тройного одеколона.
– Пожалуйста! Разве я против...
Шприц вонзается в тело Людмилы. Она громко вскрикивает.
– Ты даже не пошлепал ладошкой!
– Зато по рукоятку, как просили.
Сцедив витамин, я выдергиваю шприц и кидаю в коробку с ампулами. Сегодня все и впрямь не по правилам - без шлепков, без ватки, без взаимного удовольствия. А что вы хотите, когда под руку говорят подобные вещи! Я, конечно, не врач, но и дилетантом себя не считаю. В больнице, где я как-то выравнивал помятые одним мужланом ребра, все медсестрички бегали на витаминизацию именно ко мне. По-моему, они признавали, что к уколам у меня несомненный талант. Быстро, точно и приятно. Я и себя колол. Разиков шесть или семь. Исключительно из любви к науке. Поэтому поучения Людочки задели меня за живое.
Какое-то время она продолжает лежать, и я без особого трепета оправляю на ней юбку.
– Все, больная, вставайте.
Она деловито садится.
– Пятнадцать, как всегда?
– Сегодня бесплатно, - объявляю я.
– Справедливо. Сегодня было больно.
– По рукоятку трудно без боли.
– Ты просто не профессионал.
– Я никогда этого не скрывал. Халтурю, как умею.
– К таким вещам нужно иметь допуск!
– Отчего-то раньше тебя это не беспокоило.
– Я просто ничего не знала.
– Зато наверняка знала другое: в больнице за процедуру берут тридцать рублей, а я просил всего пятнадцать.
Она фырчит, как оладушка на сковороде, резко поднимается. Разглядев мой новенький палас, хмурится.
– У тебя стало красиво!
Произносится это как обвинение. Должно быть, палас, пытающийся конкурировать с ее несравненной помадой, действительно тревожит гостью.
– Ничего особенного. Обычная второсортная синтетика.
– А это кто?
– она тычет пальцем в этюдник.
– Та самая?