– Регина, ты не думай... Я очень хочу, чтоб ты счастливой была.

– Угу.

– И ты, Илга, на слова мои не обижайся. Бывает, срывается...
– она заметила, как задумчиво смотрит Илга Дайнисовна на нож в своей тарелке, и вдруг предложила: - Ну, хочешь, когда Артура посадят, я ему тоже передачи носить буду носить?

Наверное, случилось бы убийство, не прозвучи в воцарившейся гробовой тиши дверной звонок. Илга Дайнисовна мгновенно позабыла обо всем на свете и с облегчением выдохнула:

– Вот и Артур!

– Больше некому, - едва слышно согласился супруг, о чем-то размышляя.

Зинаида Антоновна встретила гостя и быстро вернулась. Тут же, не сняв даже дорогую куртку на меху, в комнату заглянул Артур. Пахнуло кожей и морозцем.

– Кого хороним?
– Артур с насмешливым удивлением окинул близоруким взглядом невеселую родню.

– Ешую...
– отрешенно произнес отец, тут же спохватился: - То есть... наоборот...

– Рожаем, значит, - хмыкнул Артур.
– Дело хорошее, - его и без того длинноватое, немного девичье лицо слегка вытянулось, взгляд пал на Павла. Пошли, братан, побазарим.

Как только братья ушли, Елена Антоновна залпом осушила стакан лимонада и, утирая пригоршней губы, покосилась на дочь. Когда зазвучал звонок, она сообразила, что в очередной раз брякнула нечто очень неудачное и, как вошел Артур, со страхом ожидала, что Регина ее выдаст. Но та промолчала. Пожалела?

Илга Дайнисовна, глядя сыну вслед, снова посуровела.

– Мог бы для начала хоть минуту за столом посидеть.

– Еще насидится, - махнула Зинаида Антоновна, вставая.
– Кофе никто не желает?

Юрий Антонович, выходя из задумчивого оцепенения, чуть дрогнул, потер подбородок и предложил:

– Делай на всех.

– Я вам помогу, - вызвалась Регина и пошла вслед за хозяйкой на кухню.

Павел усадил брата на диван, сам сел за письменный стол, включил радиоприемник магнитолы: "Не ходи к нему на встречу, не ходи! У него гранитный камушек в груди!" Артур бросил короткий взгляд на единственный в комнате брата мало-мальски ценный предмет - недавно купленный кульман у окна.

– У меня всегда по черчению "тройбан" был, - сказал безразлично, вскользь.

Павел пожал плечами: "каждому свое", нетерпеливо поинтересовался:

– Ну, говорил ты со своим барыгой?

– Думай, че говоришь, - брови на лице Артура взмыли вверх.
– Он не барыга, он - человек.

– Если он человек, то кто ж такие барыги?
– спросил удивленный Павел.

– Фирмачи всякие, - пренебрежительно произнес брат.

– Ладно, - кивнул Павел.
– Говорил ты со своим человеком?

– Говорил, - Артур наконец-то снял куртку.
– Проектом вашим он доволен - все, говорит, в кайф. Для полной классухи хочет, чтоб пару моментов изменили... Ну, он сам тебе покажет.

– А насчет строительства?

– Согласен. Как весна начнется, тащи своих парней - и впрягайтесь.

– По поводу цен возражений не было?

– Нет. Только не забывай, - Артур погрозил брату длинным пальцем, - со всех ваших мне причитается три процента.

Павел развел руками.

– Как и договаривались.

Артур собрался было встать, но тут же передумал и хлопнул ладонью по дивану.

– Эх, если бы не козлы эти!..

– Ты о ком?

– Об эстохах, - протянул Артур, отворачиваясь.
– О ком же еще?

– А что тебе эстонцы?

Артур немного помолчал, криво усмехнулся.

– То же, что и тебе, - житья не дают!

– Не выпендривайся, - скривился уже Павел.
– Гражданство купил?

Артур кивнул.

– "Бабок" на житье имеешь предостаточно, - добавил Павел.
– Чего еще?

– Не могу я здесь, - почти прошептал Артур, с усталым вздохом уткнулся в ладони.
– "Французов" этих ненавижу - перестрелял бы всех!

– Интересная мысль, - поразился Павел.
– Что ж, можешь начинать.

– Че?
– Артур туповато глянул на брата.

– Приставь пистолет к виску и пали.

Артур зло прищурился.

– Ты на че намякиваешь?

– У тебя мать кто?

– Не эстонка - это точно!

– Но латышка, - Павел был невозмутим.
– А "французами", к твоему сведению, в нашей некогда единой и неделимой тепло величали всех прибалтов и латышей в том числе. Следовательно, "француз" и ты, хоть и с поганой для них русской примесью, - он с ухмылкой посмотрел на брата.
– Чего ж так пыжиться?