Око за око, зуб за зуб...

– - Вишь, сразу видно -- баба!
– - сердито сказал подошедшiй Каракуль.
– Как что, так и в рев... С чего это она?

– - Да, вот, жизнь свою вспомнила, -- тихо отвeтила одна из дeвочек.

– - Жизнь, жизнь, -- ворчливо продолжал "генерал", усаживаясь.
– - Ясно, что у нас не жисть, а жестянка, но скулить тоже резону нeт...

Видно было, что наш "генерал" привык изображать из себя забубеннаго прожженнаго парня, прошедшаго всe совeтскiе трубы и зубы...

– - Ну, а ты, Каракуль, как в трубы попал?

– - Я-то?
– - переспросил паренек с самым удалым 181 видом.
– - Да очень просто -- раз, два, и ваших нeт. Долго ли умeючи?

Безпризорники засмeялись. Он залихватски подбоченился и продолжал:

– - А ежели толком разсказать, то игрушка такая вышла. Я сам -- с Херсона, а папка мой в царское время в полицiи служил. Чeм уж и не знаю, кажись, городовым... Ну, вот, так с два тому назад спутался он с каким-то прiятелем. Вот, разик и дернули они как-то с папкой.

Каракуль выразительно и художественно изобразил бульканье водки.

– - Здорово дрызнуто было... Ну, а извeстно пьяный язык треплется, как тряпка. Словом, папка мой спьяна и ляпнул про городового-то...

– - Я это как сейчас, вот, помню -- я тогда на лавкe лежал, не спал, все слышал. Не нравился этот папкин прiятель. Ох, думаю, быть бeдe! Видно, и вправду этот сукин сын в ВЧК служил. Вечером вдруг машина -- папку за зад и в конверт... А там долго ли?.. Туды сюды и в подвал... Как же, "враг трудового народу"... Сволочи!.. Ох, и зло же меня взяло! Ну, думаю, уж я себe, может, голову сломаю, а уж тебe, гаду ползучему, отплачу за папкину смерть. Ну, вот, вскорости, подстерег я этого прiятеля ночью на улицe, да нож сзади ему в ребра и сунул...

– - Ишь, ты!..
– - раздался восторженный возглас.

– - А мнe-то что?
– - возбужденно воскликнул Каракуль.
– - Смотрeть я на него буду, что ли? Он папку, сволота, выдал, а я с ним цeловаться буду?..

– - Ну, а потом?
– - прервал тот же голос.

– - Потом?
– - небрежно протянул паренек.
– - Потом -- извeстно что: под вагон, и досвиданья -- на вольную жисть. А теперь, вот, на курорт прieхал под первым классом прямо из Москвы... Не жисть, а лафа: зимой -- гдe в Питерe, альбо в Москвe, а лeтом -- пожалуйте на юг, на курорт...

На пляжe

Свисток боцмана прервал его хвастливый разсказ. Начались игры и состязанiя. Могучiй инстинкт игры, который не был заглушен даже годами голодной безпризорной 182 жизни, овладeл дeтьми. Веселый смeх огласил морской берег. В азартe игр и состязанiй забылись всe тревоги настоящаго и мрачные тона будущаго...

Оказалось, что этим маленьким дикарям неизвeстны даже самыя простыя игры, и примитивныя пятнашки, эстафетка или лисичка вызывали взрывы смeха и оживленiя. Но если в играх, требовавших ловкости и мелких движенiй, безпризорники успeшно состязались с нашими скаутами, то оказалось, что их сила и физическая выносливость подорваны уличной жизнью накрeпко. Эти маленькiе человeчки, изумительно выносливые к холоду, голоду и лишенiям, не могли пробeжать без отдыха даже 100 метров, хорошенько перекувырнуться и прыгнуть...

Но несмотря на неуспeх состязанiй по спорту, смeху и азарта было -хоть отбавляй. Больше всeх торжествовал Каракуль, кружка котораго при общем смeхe постоянно опоражнивалась в рукава провинившихся. К концу состязанiй приз боцмана -- перочинный нож -- тому, кто меньше всeх ругался, был выдан тому курчавому мальчугану, который первый вызвался eхать с нами.

Ему досталось только четыре кружки. "Рекорд" оказался что-то больше 30...

Концерт

Послe обeда, за которым был окончательно ликвидирован дельфин, скауты сорганизовали маленькое "клубное отдeленiе" -- показали шуточныя сценки, фокусы, забавы и в заключенiе пропeли нeсколько скаутских пeсенок.

Лагерная пeсенка "Картошка" имeла необыкновенный успeх. Ребята попросили повторить ее. Особенно понравились заключительныя слова:

"Неуклюжiе бегемоты

Издают протяжный вой....

Хоть и знают скауты ноты,

Но поют -- о, Боже мой!.."

Слово "бегемоты" потребовало спецiальнаго разъясненiя, каковое и было дано Тамарой со всeми красками 183 тропических истоков Голубого Нила. Правда, слова Африка и Нил тоже потребовали объясненiй.

– - Да что-ж это, ребята, -- словно обидeлся боцман.
– - Все-то мы вам поем, да разсказываем. А вы нам-то развe не сумeете спeть?

– - Мы-то? Эва!
– - с ноткой обиды в голосe отвeтил "генерал".
– - Мы тоже не сапогом сморкаемся... Давай, робя, сгрохаем, что-ль?..

– - А что?

– - Да хуч бы для начала -- нашу "подвагонную". Я -- за запeвалу... Ну-ка!..

Хриплым, но вeрным баском Каракуль затянул пeсенку о судьбe безпризорника, вездe встрeчающаго пинки и окрики. Всe его сторонятся и никто не пожалeет... Вот он, одинокiй и озлобленный, в кучкe других безпризорников встрeчает какую-то дeвочку и останавливается, как вкопанный...