Видимо, заметив выражение моего лица, он рассмеялся:

– Ничего удивительного; во всех здешних дворцах было столько же дверей, коридоров и потайных ходов, сколько и червоточин. В старое доброе время, когда приходилось спать в окружении стоящих вокруг твоей постели телохранителей и принимать пищу, предварительно опробованную рабами, чтобы узнать, нет ли в ней яда, подобное было в порядке вещей.
– И добавил:

– Это же гарем, не забывай, и эмир, надо думать, имел свой собственный потайной ход.

– Бог мой, только этого не хватало! Теперь нам еще ковер-самолет и джинна в бутылке.

Он усмехнулся:

– Как знать, может и они встретятся на нашем пути.
– Луч света бегал по поверхности двери.
– Скорее всего таким образом Лесман, а заодно и собаки проникли сюда. Дверь, видимо, столь же легко отпирается и изнутри, однако мне не хотелось бы рисковать и быть заживо погребенным, наподобие ветки омелы. Давай подопрем ее чем-нибудь, чтобы не захлопнулась.

– Туда?
– встревоженно спросила я.
– Ты что, хочешь спуститься туда?

– Почему бы нет? А ты разве устоишь перед соблазном?

– Ну, конечно... Хотя... знаешь, Чарльз, дорогой, все это, конечно, очень интересно и волнующе, но не надо этого делать. Чует мое сердце, что-то здесь не так.

– На тебя действует окружающая обстановка. Если бы это был черный ход в твоем собственном доме, то ты бы ни секунды не колебалась. Чувствуется влияние сказок "Тысячи и одной ночи".

– Пожалуй. Ну, видно что-нибудь?
– спросила я, когда он посветил фонариком в дверной проем и шагнул за порог.

– Отлично видно. Крутая лестница, причем в довольно хорошем состоянии и относительно чистая.

– Поверить невозможно, - сказала я и, вытянув руку, осторожно ступила через порог следом за ним.

Он сказал правду. Прямо за картиной начиналась крутая винтовая лестница, спиралью огибавшая центральную колонну, покрытую богатой резьбой. Дугообразную наружную стену украшали изображения, аналогичные тем, которые мы видели на двери. Я смутно различала стволы деревьев, переплетенные ветви и светлую, усеянную цветами землю, по которой шагал верблюд. На его спине, причудливо удлиненной от дугообразного профиля стены, восседали размахивающий саблей усатый воин и женщина, беззаботно играющая на цитре. Вдоль стены проходили поручни, сделанные из похожего на бронзу металла, через ровные промежутки их крепили к камню изысканной формы скобы в виде миниатюрных драконов.

Определенно, это была важная лестница, королевская лестница, принадлежавшая лично эмиру, для доступа на женскую половину. Это был его привычный и, вне всякого сомнения, потайной ход; его персональный туннель, украшенный столь же роскошно, как и все остальные апартаменты. Сама по себе беседка являлась верхним этажом цилиндрической башни или каменной шахты, уходившей в монолитную толщу камня, над которой располагался окружавший озеро сад.

– Ну как, идем?
– спросил Чарльз.

– Нет... нет, подожди...
– Я повисла на его руке.
– Ты разве не понял если это лестница в гарем, то она ведет в покои принца, то есть прямо к Хэрриет. Представляешь, как она бодрствует сейчас, возможно, в обществе Лесмана, читающего ей вслух двадцать седьмую суру Корана?

Он остановился:

– Пожалуй, в твоих словах есть смысл. Но туннель ведет ведь и еще куда-то.

– Ты думаешь?

– Собаки тоже шли по нему. Сомневаюсь, чтобы им разрешали по ночам бегать по спальне. Следовательно, есть и другой выход. Более того, тебе не приходило в голову, что он может привести нас к потерне?

– Ну конечно! Она же находится внизу! И все же, думаю, лучше нам немного подождать. Если мы кого-нибудь встретим...

– Пожалуй, ты права, - кивнул Чарльз.
– Подождем немного.

Следом за мной он вернулся в беседку, и разрисованная дверь, поддерживаемая слоем спертого воздуха, беззвучно захлопнулась у нас за спиной. В испещренном узорами решетки лунном свете можно было сносно различать окружавшие нас предметы. Он выключил фонарь:

– Во сколько она укладывается?

– Понятия не имею, - ответила я, - но Лесман, думаю, еще побудет у нее. Ты хочешь попытаться встретиться с ней после его ухода?

– Пожалуй, нет. Если не возникнет особой необходимости, то я бы предпочел сделать это иначе. Подобное вторжение в покои старухи посреди ночи лишь до смерти напугает ее. Нет, если я и вздумаю повидаться с ней, то сделаю это вполне официальным путем: днем, через главный вход и по приглашению. Но знаешь, с учетом всего, что произошло до сих пор, будь я проклят, если уйду отсюда, не выяснив предварительно, что здесь и почему. А ты?

– Тоже, наверное. В любом случае, если мне суждено провести здесь остаток ночи, то я предпочла бы, чтобы ты был рядом.

– Какие страсти, - спокойно проговорил кузен.

Мы уже подошли к мосту, когда он неожиданно остановился и наклонил голову, явно к чему-то прислушиваясь. В саду не было слышно ни звука, все словно застыло в неподвижности. Он мягко зашагал по мостику, я двинулась следом.

– Ты ведь не собираешься выходить отсюда?
– быстро прошептала я. Собаки поднимут страшный шум.