Последним в подборке стоял Де Куинси. Пока Халида с явно нарочитым грохотом возилась с грязной посудой, я машинально пролистала несколько страниц.

"Курильщик опиума не утрачивает своих былых моральных установок или стремлений: он испытывает желания, как и прежде, жаждет осуществить то, что представляется ему возможным, и получить оценку, соответствующую его достоинствам. Однако в своих интеллектуальных порывах он явно преступает пределы реально возможного, причем не только в том, что касается осуществления задуманного, но и в самой попытке приступить к этому осуществлению. Он находится во власти демонических сил и кошмарных сновидений..."

Все в точности так, как и сказал Хамид. Едва Халида с подносом в руках направилась к двери, как я отложила опиумный кошмар в сторону.

– Я закрою за вами, - предложила я, намереваясь именно так и сделать, однако она остановилась у порога и обернулась.

– Вы действительно дочь племянника леди? Я постаралась переварить суть вопроса, пока девушка в упор разглядывала меня.

– Да.

– И ваш отец тоже здесь, в Ливане?

– Нет.

– Он умер?

– Нет, - удивленно проговорила я.
– А почему вы спрашиваете?

– То есть вы путешествуете одна?

– Почему бы нет?

Она проигнорировала и этот мой вопрос. Было заметно, что девушка поглощена собственными мыслями, направление которых оставалось скрытым от меня, но определенно важным для нее самой.

– Вы... вы надолго здесь задержитесь?

Любопытство заставило меня погрешить против истины:

– До тех пор, пока она сама согласится терпеть мое присутствие, ответила я, глядя ей прямо в глаза.

– Она нездорова, - быстро проговорила Халида.
– Утром вам надо будет уехать.

Я приподняла бровь:

– Ну, это уж ей самой решать, не так ли?
– заметила я невинным тоном, в котором, однако, можно было различить проблеск злости.
– Но, разумеется, на столь обширной территории мне придется нечасто с ней сталкиваться. Да и мистер Лесман предложил мне пожить здесь столько, сколько я захочу.

Черные глаза снова вспыхнули, причем я так и не поняла, то ли гневно, то ли встревоженно:

– Но это же невозможно! Он...

Тишину комнаты вновь нарушило требовательное и одновременно рассерженное треньканье колокольчика Хэрриет. И снова, теперь уже на некотором удалении, но столь же явно, залаяли псы. Девушка двинулась вперед, причем настолько резко, что стоявшие на подносе предметы покачнулись и столкнулись друг с другом.

– Спасительный колокол, - проговорила я.
– Вы что-то хотели сказать?

– Нет, нет. Мне надо идти!
– И потом, когда я сделала движение, чтобы открыть перед ней входную дверь, почти яростно добавила:

– Не надо! Я сама, я сама!

Дверь за ней захлопнулась, а я все задумчиво смотрела ей вслед. Вот уж воистину спасительный колокол. Мне показалось, что картина стала чуть яснее, и хотя я не знала точно, сделал ли Лесман ставку на мою бабулю или нет, Халида определенно поставила на него самого. И все же мне было пока непонятно, каким образом все это увязывалось с самой Хэрриет.

Я снова подошла к книжной полке. А что, приятно будет вспомнить - ведь я оказалась именно из тех, кому захотелось взять томик Достоевского, Хаксли или даже "Золотую плаху" и, съежившись в комочек, насладиться процедурой восхитительного вечернего чтения. Однако, когда за мной, как и обещал, пришел Лесман, то он застал меня за чтением "Тигра в тумане", хотя я и ловила себя на мысли, что, оказавшись в этом безлюдном крыле полуразрушенного дворца, следовало бы подобрать себе на ночь не столь волнующее произведение.

В руках он держал уже не лампу, а громадных размеров мощный электрический фонарь.

– Готовы?
– спросил он.

Лесман снова вывел меня во двор, где днем мы с Хамидом пребывали в томительном ожидании, но затем повернул направо, удаляясь от главного входа. Я уже поняла, что он двигался в том же направлении, когда в первый раз уходил к Хэрриет.

Дворец оказался огромным сооружением, намного превосходящим мои представления. Мы шли по бесчисленным коридорам, сворачивали, поднимались и спускались, пересекали еще как минимум два маленьких внутренних дворика, и по журчанию воды в первом из них я поняла, что не все еще колодцы пересохли. Проходя через второй дворик, я услышала доносящиеся из-за закрытой двери царапающие звуки, сопровождаемые глубоким, протяжным подвыванием, от которого у меня мурашки поползли по коже.

– Не волнуйтесь, как я и обещал, сейчас они заперты.
– Он на мгновение осветил лучом фонаря дверь, и я успела заметить показавшийся в щели над полом поблескивающий, влажный собачий нос, который жадно втягивал воздух.

– Софи! Стар! Тихо там! Смотрите под ноги, мисс Мэнсел, здесь неровный приступок. А вот и сад принца.

Не знаю, что именно я ожидала увидеть, возможно, что-то не менее волнующее, чем сад гарема, однако в действительности он оказался совсем маленьким. В воздухе висел терпкий аромат жасмина, и в свете фонаря я успела разглядеть невысокую стенку, за которой, похоже, находился бассейн. Сам по себе сад по размерам был не больше продолговатого дворика с такой же парой каменных ваз для цветов да несколькими маленькими симметричными деревцами в кадках. Лесман направил луч фонаря на потрескавшиеся плитки пола, хотя особой надобности в этом не было - одна из дверей, примерно на полпути вдоль края сада, была распахнута и из нее между стволами двух деревьев в кадках лился свет. В сущности, это было лишь слабое оранжевое мерцание, исходившее от лампы вроде той, что стояла у меня в комнате, однако на фоне сгустившейся темноты оно показалось мне очень ярким.