– Ты еще не знаешь, кто они такие... Верняк фрицевский холуй.

– Да?
– сбросил Федя маску обиженного.
– Это уже интересно. Почему так решил?

– Так ведь курице понятно! Приехал на машине - раз; одет во все немецкое, разве что без погон, - два. По рылу видно, что непростых свиней. Но дело не в этом. Жданка-то теперь тоже им достанется - вот чего не хотелось бы!.. Она в обед опять придет к родному сараю.

– А вот этого допустить никак нельзя!
– горячо поддержал его сосед, решительно стукнув себя по коленке кулаком.

– Вот я и хотел: на налыгач - и к теть Лизе или моей кресной. Но мама решительно против: говорит, это теперь опасно.

– А знаешь, она права, - подумав, согласился Федя.
– Ведь если дознается да доложит своему начальству...

– Вобще-то конешно...
– Андрей помолчал, размышляя, и предложил вариант: - Слышь, Хветь, этот мужик со своей бабищей, прежде чем сгружать вещи с машины, долго присматривались, словно решали, стоит ли сюда вселяться; даже в колодезь заглядывали. А что, если им туда дохлую кошку или собаку бросить? Без своей воды навряд, чтоб согласились жить.

Федя покрутил головой:

– Ничего из этого не выйдет! Немцы прислали сюда своего надсмотрщика. Есть свободный дом, и он его занял. А окажись неподходящим, захватил бы, какой понравится; с хозяевами церемониться не станут - под зад коленкой и катись, куда хочешь. Согласен?

– Ты меня убедил...

– Знаешь, что неплохо бы, - почесав за ухом, нашел, кажись, выход рассудительный сосед.
– Нужно как-то разнюхать, что он за гусь и чем дышит. Глядишь, предатель, но не конченный подлец. В этом случае неплохо бы втереться в доверие, авось пригодится. И подъехать для этого...

– На Жданке, - догадался Андрей.
– Это я запросто. Правда, придется поунижаться...

– Ничего, это для пользы дела. Скоро придет череда - действуй. А я пройду к Ваньку, поделюсь новостью.

В обед корова привычно свернула к себе во двор, у притворенной двери сарая нетерпеливо взмыкнула. Андрей помог ей зайти и направился к новоявленной хозяйке.

– Це шо ж за товаряка зайшла?
– перестав возиться с барахлом, та подозрительно и недобро уставилась на мальца.

"Ну вот, они про нее и не знали", - с сожалением подумал он и, подстраиваясь под ее диалект, стал с напускным удивлением объяснять: - Так це ж Жданка, хиба вам про неи не казалы?

Женщина молча сопела, соображая, видимо, что к чему. Растянув губы в некое подобие улыбки, принялся растолковывать:

– Товаряка паслась у череде; у нас череду в обед пригоняють на дойку. Подоить прыдетца вам, но вы не бойтесь: молоко останется вам. А опше, корова теперича будить ваша, черес потому как живьете тута вы.

– А я й нэ злякалась. Наша, так наша. А ты хто ж такый?

– Я? Тэпэр - ваш сусид. Звать Андрий, а вас?

– Сусид, кажешь? Ну-ну...
– начала она воспринимать происходящее; в голосе засквозили нотки заинтересованности.

– Не знаю, як вас по батюшке, а то б росказав про Жданку.

– Мархва Калистративна звать, - назвалась-таки полицайша.

– Так от, Мархва... калика с трактор...
– умышленно запутался он в отчестве.
– 0пшим, тетъ Мархва, дило було так... Та вы прысядьтэ у холодок.

Мархва Калистративна поставила одну из табуреток в тень акации, села, фартуком вытерла вспотевшее лицо; Андрей присел на корточки сбоку.
– Вы, може, чулы, а може й ни, - начал он издалека, - шо стало с хазяевамы циеи хаты... Россказать?

– Як знаешь, - без особого интереса согласилась та.

– Тут жилы удвох мать с дочкою... Так от: нимци, як тике принесли нам свободу от большовыков, то у той же самый день дочку знасыльничалы - а ей не було ще й шетнадцяты, - а матиру, шо хотила ее оборонытъ, убылы автоматом по голови.
– Андрей глянул на Калистративну - произвел ли его рассказ впечатление; та осталась равнодушна.
– И Жданка стала беспрызорной. А я чуйствовав, шо тут станэтэ жить вы, и узявся за нэю ухажуватъ. Ий бо, хрэст на пузо!
– и он впервые за всю жизнь перекрестился одним пальцем.
– Так шо готовьтэ глэчикы пид молоко, а я поможу напоить товаряку. У вас видро та бичова е?

– Видро - ось, а бичовка... куды ж я ии приткнула?

Веревка нашлась, и Андрей сбегал к колодцу. Напоив "товаряку", принес воды и для мытья "глэчиков", то есть кувшинов.

– Теть Мархва, а вы доить можетэ?

– А то ж як!
– уверенно заявила та.

– А теть Шура кем вам доводилась?

– Це яка ж Шура?

– Ну, яка тут жила до вас.

– А чому ты решив, шо мы родычи.

– Як же вы узналы про хату?

– Та вже ж узналы...
– не стала она распространяться.