Похоже, этой цели мне достичь удалось - судя по тому сдавленному подобию писка, который издала Мария, когда я убрала руку.

– Б-б... Б-б-р... Бренда!
– лишь третья по счету попытка выговорить мое имя получались у малышки более-менее удачной.
– Это ты!

– Нет, это Святой Рохас! Видишь, какой у меня нимб над головой? И крылья? Ах, да, прости, с крыльями вышла промашка - пока я ползала по кустам, скрываясь от тебя, они слегка утратили райскую белизну!

– Я-я...

– Ты, - жестко сказала я, - просто маленькая безмозглая, - в последний момент я вспомнила, какими эпитетами меня награждал в чем-то схожей ситуации мой первый старший команды, Мартин Эстерхази, - и закончила фразу вовсе не тем словом, каким собиралась первоначально, - негодница!

– Бренда, я...

Девчонка оправилась от испуга, на удивление, быстро - так что я, на всякий случай, снова запечатала ее ротик ладонью.

– Ты хоть понимаешь, что мы обе могли погибнуть из-за тебя?
– спросила я, и, истолковав изумленно распахнутые глаза и невнятное бульканье, как отрицательный ответ, пояснила: - Если бы за тобой увязался вампир, то он бы заметил меня и, пока я тратила время, выслеживая тебя, спокойно зашел бы ко мне за спину.

– Он и сейчас может напасть?

– Нет, - стращать девчонку еще больше я не собиралась.
– По крайней мере, на милю вокруг.

– П-прости меня.

– У твоего отца есть ремень? Забавно, но этот простой вроде бы вопрос поставил мою пленницу в тупик.

– Ремень, - повторила я.
– Полоска кожи, которая не позволяет штанам валиться на землю. Один в вашей деревне точно есть - у лавочника. У твоего отца есть такой же или он подпоясывается обрывком веревки?

– Кажется, есть, - неуверенно отозвалась девчушка.
– Но он лежит вместе с праздничной одеждой на самом дне бабушкиного сундука. Отец достает этот наряд только четыре раза в год - на Пасху, на день основания деревни, на Рождество и на...

– Жаль, - вдохнула я, - что он не делает это почаще. Потому что у меня есть очень большое желание снять свой и, не сходя с места, восполнить этот пробел в твоем образовании.

Возможно, я бы и впрямь проделала это, не будь мой ремень нашпигован уймой серебряных заклепок и нашлепок. Однажды мне довелось им воспользоваться против нечисти, но не той, за которой я охочусь, а нечисти рода человечьего. Лохматый урод, обладатель гнилых зубов и ржавого "ремингтона", решивший было, что два ярда между девушкой и ее кобурами - достаточный повод, чтобы, гнусно скалясь, потребовать от нее скинуть штаны. Это требование я выполнила, а остальные он выдвинуть не успел - удар ремня лишил его глаза и большей части кожи с правой стороны лица. Урод улетел в костер, загорелся и с диким воем начал носится по поляне. На то, чтобы утихомирить его окончательно, мне пришлось истратить пол-обоймы "снарка".

Можно, конечно, выломать прут... или ветку кактуса...

– Прости меня, пожалуйста, - всхлипнула девчушка.
– Я вовсе не хотела... не хотела помешать тебе.

– Угу, - мрачно кивнула я.
– Не хотела. Но помешала. Ладно уж... воробушек. Пошли.

– К-куда?

– Назад в деревню, разумеется. Все равно, - я покосилась на зависшее над лесом солнце, - сегодня я уже ничего путного сделать не успею.

– Прости меня, - в третий раз повторила Мария.
– Я... я... хочешь, я пойду по этому лесу ночью, а ты сможешь дождаться, пока вампир кинется на меня...

– И оторвет твою глупую вихрастую головку, - закончила я.
– А мою голову оторвет твой отец... или монсеньор Аугусто. Хотя нет, епископ - человек пожилой, он, скорее, поручит эту обязанность одному из секретарей. Ценю твое желание помочь, но ты никак...

Я осеклась и, прищурившись, одарила создание в разноцветной юбчонке новым, оценивающим взглядом, от которого девчушку едва не бросило в дрожь.

Рискованно, конечно, - но, с другой стороны, это шанс покончить с гнездом за одну ночь. И убраться из этой проклятой дыры, не задерживаясь ни одной лишней минуты.

А еще - это шанс спасти чью-то жизнь.

– Ты и вправду хочешь мне помочь?
– серьезным, деловым тоном спросила я. Очень хочешь?

Побледнев, Мария зачем-то оглянулась назад, прикусила нижнюю губу и медленно кивнула:

– Да.

Ну, хорошо.

Я огляделась вокруг в поисках подходящей для моих замыслов ветки - не слишком толстой и не очень высоко от земли. Несколько подходящих оказались на кусте в паре шагов от нас. Хрясь - и на месте одной из них остался отличный заостренный сучок.

– Протяни руку, - скомандовала я Марии, доставая нож.

При виде хищно блеснувшего клинка девчушка побледнела еще больше, почти сравнявшись цветом лица с полированной сталью. Но все же у нее хватило смелости шагнуть вперед и протянуть мне правую руку ладонью вверх... измаранную почти до локтя.

– Нет, так дело не пойдет, - вздохнула я.
– Покажи-ка левую... все ясно. Bonita, ты их моешь когда-нибудь?

– Это только сегодня, - виновато сказала Мария.
– Мы с мальчишками играли в... то есть они играли, а я...