– Интересно, почему же?
– надменно осведомилась девушка.
– Полагаете, я так быстро сумею к нему привыкнуть?

– Нет, - отрицательно мотнул головой Ханко.
– Просто из вашего очаровательно носика, который вы так старательно зажимаете, вырастут две сосульки размером с моржовые бивни.

– Вы... вы...
– задохнулась мисс Келлер.
– Вы...

– Линда, прошу тебя, прекрати, - взмолился капитан.

– А что я, по-твоему, должна благодарить...

– Конечно же, должна, - перебил Линду подошедший профессор Моргенау. Равно как и мы все должны ежеминутно благодарить мистера Ханко наравне с Господом нашим, во-первых, за то, что он избавил нас от участи пиршественного блюда, во-вторых, за то, что он не бросил нас посреди прерии, а, наоборот, предоставил возможность...

– Как же, как же...

– ...продолжать выполнение нашей миссии в его обществе, - невозмутимо закончил Генри.
– Что же касается предоставленной им теплой одежды, то эта услуга заслуживает совершенно отдельной благодарности.

– Благодарности? Да это его обязанность - обеспечить нас...

– Мисс Келлер, - укоризненно нахмурился Моргенау.
– Вы упорно продолжаете меня удивлять... и разочаровывать. Если мистер Ханко и имеет перед кем-то из нас обязательства, то этим кто-то является его непосредственный наниматель, мистер Уин.

– К слову, проф, - вставил проводник, - большая часть той благодарности, о которой вы так занятно толкуете, по совести говоря, должна быть предназначена ему. Потому как он отказался от своего преимущественного права на эту одежду.

– Как ни прискорбно в этом признаваться, - раздался веселый голос гнома откуда-то сверху, - но при первом же взгляде на это, прости, Крис, тряпье я испытал те же чувства, что и мисс Пума. Так что не надо переоценивать мое благородство - большую часть его я умудрился проиграть в карты еще до первого пуха на щеках.

– Но как же, - углядеть в закатных сумерках устроившегося в пяти ярдах над землей Малыша сумел только привычный к ночным бдениям астролог, - вы планируете обойтись без этого, как вы изволили выразиться, тряпья?

– Я же гном, - хмыкнул Уин.
– Горы для меня - дом родной. Ну а если серьезно - совершу надругательство над своим спальным мешком, благо нитка с иголкой имеется. Мне сдается, что жилет из гагачьего пуха защитит меня куда лучше. Кстати, верхней половиной могу с кем-нибудь поделиться. Мисс Пума, не желаете примерить?

– Благодарю вас, мистер Уин, - холодно отозвалась девушка.
– Но запаху вашей постели я все же предпочту ароматы, используемые мистером Ханко для отпугивания... различных койотов.

С этими словами девушка, наклонившись, подцепила из вороха одежд длинную куртку с меховой опушкой и, держа ее в вытянутой руке перед собой, направилась к россыпи валунов неподалеку.

– Мисс Келлер...

– Да не переживайте вы так, проф, - весело сказал Малыш.
– Мисс Пума просто не может смириться с тем, что на нас с Крисом не действует магия ее голубых глазок. Особенно же ее волнует тот факт, что она не понимает причин осечки.

– Ну что касается вас, уважаемый, - заметил Моргенау, - то я могу предположить, что ваша устойчивость к магическому действию глаз нашей прекрасной дамы вызвана тем, что вам поначалу пришлось испытать на себе действие... иных частей ее тела. А вот мистер Ханко...

– У мистера Ханко, - медленно отозвался проводник, - выработан иммунитет к чарам голубоглазых блондинок. Скажу больше - у него на них идиосинкразия.

– Крис, - укоризненно-насмешливо сказал Малыш.
– Ты опять выпал из образа. Простой житель Пограничья не сможет даже выговорить последнее произнесенное тобой слово, а уж о том, чтобы догадаться о его значении, и речи быть не может.

– Профессор, - откашлялся капитан.
– Вы экипируетесь вторым. Затем...

– Затем выбирает шкуру наш зеленый друг, - перебил Мигера проводник. Потому как там, куда мы направляемся, он может пригодиться больше, чем десяток стволов.

– Да и еще, - добавил он.
– Надо распределить всю поклажу. В горах лошади не пройдут.

– А ослы?

– Тоже. По крайней мере, четвероногие.

Иллика аэн Леда, подопытная мышка

Эпоху назад мои почтенные предки были большими оптимистами. Они свято верили в то, что ни одно низшее существо никогда не сможет постигнуть всю глубину письменного квенья. А буде какому-нибудь особо одаренному и упорному гному сей подвиг окажется по силам, то простейших иносказаний будет вполне достаточно для того, чтобы рецепт мощнейших заклинаний так и остался для непосвященного всего лишь очередным шедевром эльфийской поэзии.

В их оправдание можно сказать, что тогда эльфы вообще плохо знали людей.

Например, они ничего не знали о присущей людям - и, как выясняется, некоторым произошедшим от них существам - способности так называемого "позитивного мышления". А именно неудержимому желанию заменять необходимые компоненты более легкодоступными. Например, я готова была поклясться, что в исходном тексте заклинания "дубовый лист, влекомый холодным осенним ветром", в строфе "призрачная нить, соединяющая хмурое сразу-после-восходное небо Нимроэля с чуть-промокшей-и-тронутой-искорками-холода землей" имелась в виду паутинка паука, а вовсе не веревка, снятая с повешенного. Конечно, паутинка подходит далеко не всякая, лишь взятая в определенное время - три-четыре дня в году, - в лесу, при соответствующей погоде. Зато недостатка в веревках с виселиц человеческие маги навряд ли когда-либо испытывали.