Покончив с делами, я решил переговорить с Мирой, дабы укрепить нашу дружбу и узнать о ней побольше. В номере ее не оказалось, тогда я спустился вниз и нашел ее возле «кадиллака», стоявшего в тени банановой пальмы.

–  Заведи мотор, - сказал я.
– Видишь те горы? Давай подъедем поближе, я хочу дышать полной грудью.

Она молча скользнула за руль и через минуту мы выехали из Оризабы.

Некоторое время мы ехали молча, а потом Мира неожиданно заговорила.

–  Мы могли бы вот так ехать и ехать безо всяких забот. А если бы устали друг от друга, то всегда могли бы расстаться.

–  И мир никогда не получит чудодейственной мази, что навсегда ляжет тяжким камнем между нашими неокрепшими ушами.

–  Ты что, действительно веришь в эту мазь?

–  Пожалуй, да. К тому же ты обещала старому джентльмену свою помощь.

Она рассмеялась.

–  Газетчик говорит об обещаниях. Вот потеха!

–  А ты, значит, думала надуть его?

–  Ничего я не думала. Просто говорю, что мы могли бы ехать вперед и не возвращаться.

Дорога поднималась все выше и выше, и люди попадались все реже. Мира остановила машину.

–  Давай выйдем, - предложила она.

Мы отошли от дороги и уселись в траву. Мира, запрокинув голову, глядела в бездонное синее небо. Я смотрел на нее и чувствовал, что чем дальше, тем больше она мне нравится. Я безуспешно пытался вспомнить хоть одну из своих бывших женщин, которая так волновала бы меня.

–  Слушай, крошка…

–  Подожди, - перебила она.
– Может, перестанешь называть меня крошкой? Когда мы встретились, меня звали Мира Шамвэй, помнишь?

–  Понял, - сказал я, усмехаясь.

–  Увези меня отсюда, - она вдруг оказалась совсем рядом со мной.
– Ты можешь, я знаю. Мне так не хочется связываться со всем этим.

«Да если бы ты знала хоть половину того, что тебе предстоит, - подумал я, - ты бы мне уже шею свернула».
– Но вслух произнес совсем другое: - Ничего, через неделю ты еще благодарить меня будешь. Ты, надеюсь, не боишься этого шамана Квинтля?

–  Конечно, нет. Но это нелепо. Я даже не знаю языка, они сразу догадаются, кто я.

–  Док все продумал, так что не переживай.

Она рассеянно вытащила из сумки колоду карт и так же рассеянно принялась вытворять с ними головоломные трюки.

–  Что-то в тебе есть такое, - задумчиво проговорила она.
– Но не пойму что.

–  Когда я был маленьким, мама натирала меня медвежьим жиром. А что, до сих пор чувствуется?
– я прилег на траву.

Она нагнулась ко мне и вынула четырех тузов из моего нагрудного кармана.

–  Как ты считаешь, я серьезная девушка?

Я смотрел на карты, мелькающие у нее между пальцев, голос у меня неожиданно охрип.

–  Я скажу больше - ты изумительная девушка.

Она с интересом посмотрела на меня.

–  Правда?

–  Правда. И я надеюсь, мы узнаем друг друга гораздо лучше, прежде чем расстанемся.

Она снова нагнулась и вытащила короля пик у меня из рукава. На секунду я вдохнул запах ее волос. Он напомнил мне Англию, где я провел прошлое лето в старой усадьбе, заросшей душистой сиренью.

–  Ты так думаешь?
– спросила она.

Я обнял ее за плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась.

–  Да, я так думаю.

Так мы и лежали, глядя на облака.

–  И ты хочешь этого?
– ее губы были рядом с моими.

–  Может быть, - я поцеловал ее.

Она лежала смирно, но с открытыми глазами. Спина у нее была напряжена, а губы тверды и по-детски неумелы. Она не сопротивлялась, но целовать ее так доставляло столько же удовольствия, как целовать самому себе руки.

–  Ладно, - сказал я, приподнявшись на локоть.
– Забудь.

–  Это что-то должно было означать?
– спросила она, поправив юбку.

–  Конечно. Но иногда не получается. Весь фокус в том, чтобы не торопиться с этим.

–  Нет, - она серьезно смотрела на меня.
– Весь фокус в том, чтобы не делать этого вовсе.

Да что со мной? У меня есть работа, двадцать пять тысяч маячат впереди, а я тут вожусь с девчонкой, до которой мне в общем-то нет дела. Или, может, виноваты ее волосы? Я всегда был неравнодушен к блондинкам.

–  Что, уже не хочешь узнать меня ближе?
– она внимательно смотрела на меня.

–  Хочу… А я тебе не рассказывал про ту рыжую девчонку, которую встретил в Нью-Орлеане?