Шрифт:
– Увидимся за завтраком через полчаса. А потом продолжим наш скорбный путь.
Она покачала головой.
– Я предпочитаю ездить одна. Тебя я подвезла, как договаривались, а теперь пришла пора прощаться.
– Глупости, - я крепко взял ее за руку и повел к отелю.
– А кто заплатит за мой завтрак, если ты уедешь?
4
В Оризабе гораздо жарче, чем в Мехико, хотя расстояние между ними чуть больше шестидесяти миль. Все дело в высоте над уровнем моря. Оризаба ниже на два километра, и поэтому здесь душно и более чем жарко. Глядя на опаленную солнцем площадь в благодатной тени веранды, я получал особенное удовольствие. Душ пришелся очень кстати, и теперь я предвкушал завтрак.
На другой стороне площади располагался цветочный рынок, и несмотря на ранний час, индианки уже возились с цветами. Густой аромат самых разнообразных цветов висел в жарком утреннем воздухе.
– Хорошо, что мы попали сюда, - объявил я.
– Чувствую, что это положит начало нашей нежной дружбе.
Мира забралась с ногами на стул. Глаза ее были закрыты. Она переоделась в простую, но отлично сшитую юбку, прекрасно на ней сидевшую.
– В Вера-Крус мы расстанемся, - проговорила она, но в ее голосе не было уверенности.
– А нужно ли нам ехать туда? Давай останемся здесь. Ты будешь рассказывать мне по вечерам сказки или танцевать, если мне они наскучат.
– Для тебя хорошая перспектива, - лениво ответила она.
– Но мне будет скучновато.
– Жаль, - я обнаружил, что выкурил свой последний «честерфильд» и с надеждой взглянул на нее.
– Много потеряешь, детка.
– Мне некогда забавляться, - она протянула мне сигарету.
– Не сомневаюсь. Да, кстати, опять забыл, как тебя зовут.
Она рассмеялась.
– Мира Шамвэй.
– Красивое имя.
Неподалеку от стены уселись несколько мексиканцев и начали наигрывать мелодию на двух гитарах.
– Здорово, - сказала Мира.
– А петь они будут?
– Если заплатишь, то споют. За деньги они еще не то сделают.
Пока я говорил, на площадь въехал грузовик. Из кузова спрыгнули двое. Пожилой сухой человечек и здоровенный толстый детина.
Мира вздрогнула и вскочила было на ноги, но потом опять села.
– В чем дело?
– спросил я, глядя на приближающуюся пару.
– Похоже, американцы. Судя по твоему кислому виду, ты их знаешь?
– Мои лучшие друзья. Они тебе понравятся.
Те двое поднялись на веранду и остановились, глядя на нас.
– Привет!
– сказала Мира.
– А я уж думала, не случилось ли :его с вами.
– Случилось, - процедил детина.
– Это мистер Росс Миллан, - представила она меня.
– А это док Анселл и мистер Самуэль Богль. Не ошибись, Богль - это вон тот, с грязной небритой мордой.
– Садитесь, джентльмены, - предложил я, пытаясь сообразить, чего это они выглядят, как общественные обвинители.
– Не хочу, - ответил Богль, многозначительно поиграв мышцами.
– Может, мистер Богль желает выпить?
– улыбаясь, спросила Мира.
– Мы желаем не только выпить, мы еще собираемся получить обратно свои деньги.
– Сильная натура, яркий типаж, ты не находишь?
– спросил я Миру.
– Жрет на завтрак виноградные косточки. На некоторых очень действует, - пожала плечами Мира.
– Несомненно. Может, предложить ему?
Казалось, Богль вобрал себе в грудь весь окружающий воздух.
– Садись лучше и выпей, - поспешно сказала Мира.
– У меня уже шея болит смотреть на тебя.
– Да? Если ты не отдашь мои деньги, у тебя не только шея будет болеть.
Мира удивленно посмотрела на Анселла.
– Вы что, оставили его одного на солнцепеке? Неосторожно, знаете ли…
Анселл поджал губы.
– Хватит. Это вам не поможет. Отдайте нам наши деньги.
Я не знал в чем дело, но чувствовал, что пора вмешаться.
– Слушайте, ребята, если вы не можете вести себя прилично с дамой, то мне придется попросить вас зажужжать, ну, как самолет, знаете, и улететь отсюда.
Богль сжал кулаки.
– Вы слышали, что сказал этот тип?
– спросил он Анселла и повернул ко мне красное от жары и ярости лицо.
– Еще раз открой пасть, и я тебе все, что торчит, повыдергиваю.
Я улыбнулся ему.
– А нельзя ли кое-что оставить? Я, знаете ли, дорожу определенными частями.
Анселл вмешался прежде, чем Богль добрался до меня.
– Не спеши, Сэм. Возможно, этот джентльмен не знает, в чем дело.
Богль подозрительно посмотрел на Анселла, потом на меня.