Берлин. 7 июля

Милая моя кисанька, вот я со вчерашнего дня и в Берлине, под Липами. А мне все еще кажется, что я где-то возле Островов, возле Английской набережной и что около меня Колобиано, Гизе, Зеебах и все прочие. Вяземский, как и полагается, был последним, кому я пожал руку; я передал ему для тебя письмо, которое ты в настоящую минуту, вероятно, уже получила. Увы, я близок ко всему, кроме Гапсаля, — куда тебя увлек рассудок или, вернее, безрассудство. В ночь с воскресенья на понедельник мы прошли на широте острова Даго, следственно, близко от тебя, но я рад, что ты не могла видеть меня в это время, ибо я жалким образом лежал на палубе на голом полу под отвратительным мелким дождем, который хлестал по мне, и в первый раз в жизни находился во власти ужасного приступа морской болезни. Но зато и море было очень бурно и судно качало неприятнейшим образом. В такие минуты думаешь, как ты глупо сделал, что без нужды попал в такое положение. А потом все это забывается, словно все это испытал ваш ближний. Общество на пароходе состояло из совершенно чужих лиц. Из петербургского общества не было никого. Была одна московская семья, Чертковы, отец их — товарищ Николая; сам он, его жена и три дочери в первый раз пустились по морю и поминутно приходили в невероятнейший ужас*.

В Штеттине я встретил Межана*, консула, который просил передать тебе сердечный привет. Ему нравится там меньше, чем в Москве, но он, по-видимому, уже вполне там прижился. Наше свидание с Клотильдой в Свинемюнде не состоялось из-за какого-то недоразумения, и я уже собирался везти Анну в Берлин*, как вдруг сегодня утром к нам явилась горничная Мальтицев, следовавшая за нами по пятам в почтовом вагоне*.

Сегодня я обедал у госпожи Мейендорф в обществе Макса Лерхенфельда* и тотчас же погрузился в целый мир знакомых впечатлений. Я не против — отнюдь не против таких воскрешений, они связывают порвавшуюся цепь. Завтра в полдень я уеду отсюда, а ночевать буду в Веймаре. Железные дороги в соединении с хорошей погодой — истинное очарование. Едешь к одним, не расставаясь с другими. Города подают друг другу руки. Быть может, напишу тебе из Веймара, но вернее всего — из Франкфурта*.

Bade-Bade. Ce 20 juillet 1847

Me voil`a depuis une quinzaine de jours en Allemagne et je n’ai pas besoin de vous dire, cher ami, que ce qui a le plus contribu'e `a me faire revoir ce pays avec un v'eritable plaisir, c’est l’espoir de vous y rencontrer, vous et les v^otres. Vous connaissez l’horreur que j’ai des 'ecritures, ainsi vous m’aurez pardonn'e sans peine la persistence de mon silence, mais les lettres de votre soeur ne vous auront pas laiss'e ignorer, combien souvent vous avez 'et'e regrett'e et desir'e pendant la dur'ee de ces trois ann'ees d’absence.

J’aurais 'et'e tout de suite vous chercher `a Munich, mais je savais que vous 'etiez sur le point de quitter cette ville et j’ai pens'e que notre entrevue pourrait tout aussi bien avoir lieu ailleurs soit sur les bords du Rhin, soit m^eme `a Ostende, o`u vous devez faire un s'ejour de quelques semaines. Je serais m^eme bien aise de la soustraire `a l’influence des impressions locales d’une ville, dont une absence de trois ans n’a pas enti`erement triomph'e en moi du sentiment de sati'et'e qu’elle m’a laiss'e. Je me figure apr`es cela ce que doit ^etre l’intime et profond d'ego^ut que vous vous en emporterez… Ainsi choisissons, s’il vous pla^it, pour lieu de notre rendez-vous quelque localit'e moins fan'ee. Faites-moi seulement part des dates de votre itin'eraire, et il me sera facile, gr^ace `a mon enti`ere ind'ependance de mouvement, d’aller vous joindre partout o`u vous serez. Adressez-moi le mot d’avertissement que je vous demande `a Bade-B<ade>.

Je reviens en ce moment de la Suisse, o`u j’avais 'et'e charg'e de porter de nouvelles instructions `a notre mission `a Z"urich. Eh bien, voil`a un pays qui, logiquement parlant, devrait ^etre `a la veille d’une guerre civile*. Et cependant je n’ai jamais vu `a aucun pays une physionomie plus placide, plus d'ebonnaire.

C’est que c’est en Suisse comme partout ailleurs, les vell'eit'es r'evolutionnaires ne sont que le fait de quelques-uns. Les masses y r'esistent, jusqu’`a pr'esent, non pas par leurs convictions, car elles n’en ont plus, ou n’en ont que de mauvaises — mais tout bonnement par leur poids. Laquelle de ces deux influences aura fini par l’emporter sur l’autre, c’est ce que nos enfants viendront un jour nous raconter dans l’autre monde.

En attendant, cher ami, mettez-moi aux pieds de votre femme*. Elle sera touch'ee, j’en suis s^ur, du plaisir que j’aurai `a la revoir. Mille tendresses aussi `a vos enfants*.

Je recois `a l’instant une lettre de votre soeur qui est en ce moment aux environs de R'eval. Elle se porte bien, mais elle me manque beaucoup. Tout `a vous T. T.

Баден-Баден. 20 июля 1847

Две недели как я в Германии, и мне нет надобности говорить вам, любезный друг, что надежда встретить здесь вас и всех ваших наиболее способствовала тому, что я снова увидел эту страну с истинным удовольствием. Вам известно мое отвращение к писанию, следовательно, вы легко можете простить мне мое упорное молчание, но из писем вашей сестры вы знаете, как часто в течение этой трехлетней разлуки мы сожалели о вашем отсутствии и желали вас видеть. Я бы незамедлительно направился к вам в Мюнхен, но я знал, что вы собираетесь оттуда уезжать, и рассудил, что наше свидание может столь же успешно состояться где-нибудь в другом месте, либо на берегах Рейна, либо даже в Остенде, где вы собираетесь провести несколько недель. Я буду даже весьма рад оградить это свидание от воздействия впечатлений того города, чувства пресыщения которым не могло победить во мне и трехлетнее мое отсутствие. Представляю себе, каким же искренним и глубоким должно быть отвращение, которое вынесете от него вы… Итак, изберем, если вам угодно, для нашей встречи какую-нибудь менее заезженную местность. Сообщите мне только точные числа вашего маршрута, и, поскольку я ничем не связан в своем передвижении, мне будет легко встретиться с вами, где бы вы ни находились. Сведения, которые я у вас прошу, направьте в Баден-Баден.

Я только что вернулся из Швейцарии, куда мне поручено было доставить новые инструкции в нашу миссию в Цюрихе. Рассуждая логически, вот страна, которая, по-видимому, находится накануне гражданской войны*. И однако более безмятежной и благодушной физиономии я никогда не видывал ни у одной страны. Ибо в Швейцарии, как и повсеместно, революционные попытки являются действием лишь отдельных личностей. До сих пор народ в целом не поддается им, не в силу убеждений, коих у него нет или, если есть, то плохие, а просто-напросто потому, что он тяжел на подъем. Которое из этих двух влияний возобладает над другим, об этом наши дети расскажут нам когда-нибудь на том свете.