J’embrasse mille fois les enfants. Hier j’ai 'et'e voir ceux de Smolna. Anna y est en ce moment. J’esp`ere utiliser quelque peu ce voyage pour l’avenir d’Anna*.

Ce que tu me dis de ta sant'e m’a fait grand plaisir, si c’est parfaitement exact. Quant `a moi, je ne te dissimulai pas que depuis ton d'epart mes acc`es de rhumatismes m’ont beaucoup tourment'e et j’ignore quelle influence le voyage aura sur cette indisposition.

Nous serons, `a ce qu’on m’assure, extr^emement bien `a bord de notre bateau. J’ai troqu'e mes deux places, contre une cabine `a deux lits, le prix 'etant `a peu pr`es le m^eme. Mais moi, de ma personne, je compte, s’il est possible, coucher sur le pont. C’est mardi `a quatre heures de l’apr`es-m<idi> que nous devons ^etre arriv'es `a Stettin. Puiss'e-je trouver une lettre de toi `a Berlin. Voyager, pour moi, c’est courir apr`es tes lettres, combien c’est ridicule. Et toi, es-tu bien aise de m’avoir secou'e?..

С.-Петербург. 21 июня/3 июля

Милая кисанька, вот и настал великий день, и я чувствую, что это новая разлука в разлуке. Дыра в пустоте. Вчера я вернулся в город и отправился проститься с канцлером. Он тронул меня своей простотой. Он очень простодушно убеждал меня навестить его жену в Бадене только после того, как я сдам экспедицию в Цюрихе. «Поскольку она очень срочная», — добавил он. Впрочем, ко мне были более щедры, чем я ожидал. Мне вручили сумму в 250 дукатов, и это много, если иметь в виду, что почти на всем протяжении моего пути имеется железная дорога — от Штеттина до Цюриха. Я беру с собой после уплаты всех долгов более 1000 рублей серебром. Как я досадую и ругаю себя, что позволил тебе так разориться ради меня, твое самоотвержение меня удручает и пугает. Я только что написал Николушке и просил его как можно скорее и во что бы то ни стало приехать к тебе в Гапсаль. Ах уж этот Гапсаль! Мы совершили в этом отношении неслыханную глупость. От его описания в твоем письме у меня мурашки идут по коже. И в этом хлеву тебе предстоит сидеть взаперти в течение двух месяцев, в то время как за ту сумму, в которую тебе обошлось это дурацкое пребывание, ты могла бы, как мы с тобой убедились, прекрасно снять хорошенький загородный домик либо на Островах, либо в Павловске. Поистине понадобилась изрядная энергия добрых людей, чтобы подвигнуть меня на эту глупость. И в то время как ты будешь умирать со скуки, будет выглядеть попросту, будто я разгуливаю по Европе ради собственного удовольствия. И никто не подозревает того, что значит для меня разлука.

Ты понимаешь, я полагаю, почему я согласился на Цюрих. Это расплата, благодаря которой мое путешествие, каким бы несносным оно ни было, хотя бы меня не разорит. Теперь я остановлюсь в Штеттине и Веймаре только на возвратном пути. Я поеду прямо через Франкфурт и Берлин в Цюрих, затем оттуда в Баден, чтобы повидать графиню Нессельроде, после чего постараюсь свидеться с твоим братом и подняться вверх по Рейну… Все это очень долго и очень бесполезно. Ты тем временем пиши мне в Веймар. Ты получишь обо мне известия с пути, либо от меня, либо от других. Но прежде всего береги себя, ибо ты для меня дороже всего на свете. С Богом. Сейчас 9 часов, в 4 часа я отправлюсь по твоим недавним следам, по кронштадтским волнам. Ф. Т.

P. S. Милый ангел, вот моя просьба, наставление, не пренебрегай им, каким бы глупым оно тебе ни казалось… Я обещал несчастному Розальо*, отъезжающему в Москву, представить его Сушковым. Я ему клятвенно обещал это сделать и в конце концов солгал, сказав, что уже сделал это. Он уедет, и я буду опорочен, если он явится к ним прежде, чем они будут предупреждены. Так напиши им, будь любезна, об этом. Но прошу тебя, не забудь. Это меня мучит. Не забудь.

Обнимаю тысячу раз детей. Вчера я навестил девочек в Смольном. Анна в эти минуты находится там с ними. Я надеюсь по возможности использовать эту поездку для обеспечения будущего Анны*.

То, что ты пишешь мне о своем здоровье, меня очень порадовало, если только это правда. Что до меня касается, не скрою, что после твоего отъезда приступы ревматизма сильно мучили меня, и я не знаю, какое действие на них произведет эта поездка.

Нас уверяют, что мы будем необыкновенно хорошо устроены на борту нашего парохода. Я поменял два своих места на двухместную каюту, поскольку цена почти одна и та же. Но лично я рассчитываю, если возможно, лечь на палубе. Во вторник, в четыре часа пополудни, мы должны прибыть в Штеттин. Хотелось бы в Берлине получить от тебя письмо. Путешествовать для меня означает бежать вслед за твоими письмами. Как это смешно. А ты, довольна ли ты, что расшевелила меня?..

Berlin. Ce 7 juillet

Ma chatte ch'erie, me voil`a depuis hier `a Berlin, sous les Linden — et il me semble que je touche encore aux ^iles, au quai Anglais o`u je me trouve entour'e des Colobiano, Gise, Seebach et tutti quanti. Wiasemsky a 'et'e comme de raison le dernier `a qui j’aie serr'e la main, en lui remettant ma lettre pour toi que tu dois avoir recue en ce moment. H'elas, je touche ainsi `a tout except'e `a Hapsal qui est pour moi un s'ejour de raison ou plut^ot de d'eraison. Dans la nuit de dimanche `a lundi nous avons pass'e `a la hauteur de l’^ile de Dago, ainsi dans une certaine proximit'e de toi, mais je suis bien aise que tu ne m’aies pas pu apercevoir dans ce moment, car j’'etais tristement roul'e sur le pont, couch'e sur le plancher nu sous une tra^itresse de pluie fine qui me molestait beaucoup et en proie pour la premi`ere fois de ma vie aux angoisses du mal de mer. Mais aussi la mer 'etait passablement mauvaise et le mouvement du b^atiment des plus d'esagr'eables. Dans ces moments-l`a on se trouve 'etrangement stupide de s’^etre mis sous une suite dans une passe semblable. Et puis tout cela s’oublie, comme si tout cela avait 'et'e 'eprouv'e par votre prochain. La soci'et'e sur le bateau se composait d’'el'ements tout `a fait 'etrangers. Personne de la soci'et'e de P'etersbourg. Une famille de Moscou, les Чертков, dont le p`ere est un camarade de Nicolas. Lui, sa femme et les trois filles, se risquant pour la premi`ere fois sur mer et 'eprouvant `a chaque instant les trances les plus incroyables*.

A Stettin j’ai revu M'ejan*, consul, qui te fait dire mille amiti'es et s’y pla^it moins qu’`a Moscou, mais il y para^it d'ej`a enti`erement domicili'e. Notre entrevue avec Clotilde `a Sevinem"unde avait manqu'e par suite de je ne sais quel malentendu, et j’'etais d'ej`a sur le point d’emmener Anna jusqu’`a Berlin*, lorsque nous avons vu annoncer ce matin la femme de chambre de Maltitz qui nous avait suivi `a la poste jusqu’ici*.

Aujourd’hui j’ai d^in'e chez la Meyendorf avec Max Lerchenfeld*, et tout un monde d’impressions connues s’est de suite reform'e autour de moi. Je ne hais pas, tant s’en faut, ces r'esurrections — cela renoue la cha^ine. Demain, en partant d’ici `a midi, j’irai coucher `a Weimar. Les chemins de fer combin'es avec le beau temps, pour mon v'eritable enchantement, on va aux uns sans quitter les autres, les villes se donnant les mains. Je t’'ecrirai peut-^etre de Weimar, mais tr`es probablement de Francfort*.