Puis-je oublier qu’autrefois, quand je les visitais, une premi`ere, une seconde, une troisi`eme fois, j’'etais encore jeune et j’'etais aim'e. — Et maintenant je suis vieux — et seul, bien seul.

Mais de gr^ace, conserve-toi, car aussi longtemps que tu es l`a, tout n’est pas encore n'eant.

Je voulais te dire mille choses que je n’ai pas dites. Stupide chose que les lettres. J’embrasse tendrement les enfants, Dmitri surtout, puisque c’est lui qui me remplace. Adieu, ma chatte. Il est pr`es de minuit. T. T.

Карлсруэ. 17/29 июля 1847

Милая моя кисанька, ты, разумеется, не ожидала получить письмо из Карлсруэ, из города, который ты находила таким несносным, но который вовсе не противен мне… Вот как это случилось. Сегодня я выехал из Баден-Бадена сюда, чтобы сесть в омнибус, который должен был доставить меня в Вильдбад к канцлерше, ожидающей меня там уже 10 дней. Но чтобы поспеть в Карлсруэ вовремя, надо было выехать из Бадена в 10 часов утра, а я выехал только в 2 пополудни, так что по приезде моем сюда нечего было и думать об омнибусе, а пришлось примириться с тем, чтобы прождать здесь целый день и постараться получше воспользоваться долгим досугом, созданным моим запоздалым выездом. Вот почему я и пишу тебе из Карлсруэ.

После письма, которое я послал тебе и которое ты получишь Бог весть когда, я получил два твоих. Последнее из них, помеченное 1/13 числом нынешнего месяца, дошло до меня только вчера, 28-го. Оно потратило целых две недели, чтобы добраться до меня. Право, можно подумать, что Гапсаль не в Европе.

Из этого благословенного письма я усмотрел, что ты еще не получила моего бюллетеня из Берлина и, следственно, не имела никаких оснований думать, что я нахожусь на берегах Рейна, а не на дне Балтийского моря. Ты, однако, была вполне права, что предположила первое, ибо это было самое вероятное… Предчувствие подсказало мне, что твой брат уже выехал из Мюнхена. Я предполагал это ввиду того, что на мое письмо он ответил молчанием. Но это вряд ли стоит считать неудачей, ибо ничто не мешает мне съездить к нему в Остенде. Многие из моих знакомых тоже предполагают поехать туда; Остенде находится у подножия того склона, по которому, раз уж попал на берега Рейна, трудно не спуститься. Сама канцлерша собирается туда с дочерью и одною из племянниц, и я рад буду увидеть ее снова водворившейся, и в обществе ее невестки. Оба брата Мухановых*, мои сотрапезники и верные баденские спутники, тоже будут там, равно как и две наших литературных знаменитости — Хомяков и Гоголь. Вот тебе сколько имен. Но ведь мы — ты, я и госпожа де Севинье* — уже условились, что в письмах только имена и занятны.

Итак, весьма вероятно, что я съезжу в Остенде, но я еще не могу сказать, когда. Сначала я проведу четыре-пять дней у моего августейшего друга, которая, как говорят, совсем пала духом от скуки своей теперешней жизни, да и действительно, жизнь здешняя должна быть мало развлекательна, ибо местечко это, лежащее в горном ущелье, представляет собою больницу для неизлечимых или почти неизлечимых. Между нами говоря, помимо преданности, к этому посещению меня побуждают и довольно корыстные соображения. Но так как это мое личное дело, то скучно об этом говорить, да и всегда успеется, если что-нибудь из этого выйдет*.

Я провел в Бадене одиннадцать дней и должен тебе признаться, что Баден несколько обманул мои ожидания. Местность очаровательная, но в отношении съехавшегося общества я ждал чего-то более блестящего и полного. Говорят, не знаю, правда ли это, — что нынешний сезон особенно тускл. Как бы то ни было, я не встретил ни одного сколько-нибудь известного имени, ни одной европейской знаменитости и даже, исключая несколько русских семейств, мало знакомых. Я думал устроить здесь смотр всем моим новым и старым немецким друзьям, а в конечном счете могу упомянуть лишь князя Эхингенского, шурина герцога Лейхтенбергского*, которого ты, вероятно, помнишь, молодого Лотцбека*, ставшего еще придурковатее, Керсдорфа, племянника Эйхталя, авантюриста Сен-Джона с женою и детьми. Кроме того, я познакомился со стариком Оттерштедтом, отцом нашего, который умнее своего сына, но совершенно похож на старую больную обезьяну, что вызывает у меня сильнейшее опасение за будущность нашего друга, ибо иногда в семейном сходстве скрывается невероятное коварство.

А что до русских, бывших в Бадене, то всех их ты знаешь: вдова Льва Нарышкина, княгиня Юсупова, которая накануне моего отъезда вновь обрела своего друга, две племянницы графини Нессельроде, госпожа Полетика…* и т. д. и т. д. Но я уже устал описывать вещи и лиц, которые мне так же безразличны, как и я им. Милая моя кисанька, хочешь знать, от чего зависит теперешнее мое настроение? От убеждения, черпаемого мною отовсюду, что время мое минуло и что ничто в настоящем уже не принадлежит мне. Страны, которые я вновь увидел, стали уже не те.

Могу ли я забыть, что в былое время, когда я посещал их в первый, во второй, в третий раз, я был еще молод и был любим. — А нынче я стар и одинок, очень одинок.

Но, ради Бога, береги себя, ибо пока ты еще есть — не все еще стало небытием.

Я хотел сказать тебе тысячу разных разностей и не сказал. Какая глупость — письма! Нежно обнимаю детей, и особенно Дмитрия, раз он меня замещает. Прости, моя кисанька. Сейчас около полуночи.

Ф. Т.

Francfort s/M. Ce 9 ao^ut n. st. 1847

Vous ne vous attendez assur'ement pas, mon Prince, `a recevoir de moi une lettre d’affaire et m^eme d’affaire tr`es pressante. Voici ce que c’est. Rotschild, `a ma demande, fait partir par la poste de ce jour une lettre de change de la valeur de 800 r<oubles> ar<gent> pour le compte de ma femme. Aussit^ot que vous serez instruit de l’arriv'ee de la dite lettre de change, ayez l’extr^eme bont'e, mon Prince, d’en faire parvenir le montant `a Hapsal par la voie que vous jugerez la plus s^ure et surtout la plus prompte, car gr^ace `a la sagesse habituelle de nos arrangements il se trouve que ma femme doit ^etre en ce moment compl`etement `a sec, en attendant l’arriv'ee des fonds qui devaient lui ^etre envoy'es par mon fr`ere et qui, `a la date de sa derni`ere lettre ne lui 'etaient pas encore parvenus. Or, comme il peut se faire qu’elle passe encore un temps ind'efini avant que ce bienheureux envoi trouve le chemin de Hapsal, j’ai pens'e qu’il 'etait plus pratique de lui faire parvenir cet argent par la grande voie de Rotschild et Stieglitz, en vous suppliant de vouloir bien y joindre votre coop'eration pour assurer le succ`es de ma combinaison financi`ere. Dans tous les cas je me la devais `a moi-m^eme, pour m’^oter une 'epine du cerveau.