Je ne vous parle pas de la vie que nous menons ici. C’est une vie fort retir'ee et paisible. Les enfants, Maltitz et sa femme, la tante de Clotilde, son p`ere et ses fr`eres*, vo<il`a> ce qui forme notre soci'et'e h<abituelle>. Je vois souvent Северин qui me t'emoigne b<eau>cou d’amiti'e. En fait de Russes il y a encore ici le <vieux Comte> Tolstoy avec sa fille, la C<omt>esse Закревск<ая>* qui chaque fois que je vais le voir, me <charge> de compliments pour vous. — Pour cette fois adieu, je vous <'ecrirai> dans quelques jours.

Мюнхен. 1/13 декабря 1839

Я получил ваше письмо, любезнейшие папинька и маминька, 24 числа прошлого месяца, в самый день именин маминьки. В этот день и накануне я много думал о вас и не смел надеяться на письмо. Оно доставило мне большое удовольствие. Мне не терпится свидеться с вами. И если Бог продлит нам жизни до будущей весны, мы непременно увидимся. Дело это решенное, бесповоротно решенное. Моя жена пишет вам и вложит письмо в этот же конверт*. Уже три месяца своим колебанием, своим откладыванием я мешал ей написать вам. Не сердитесь на меня, особливо же не сочтите за лень эту невозможность писать. Я решительно не понимаю, что это такое. Однако не беспокойтесь обо мне, ибо меня охраняет преданность существа, лучшего из когда-либо созданных Богом. Это только дань справедливости. Я не буду говорить вам про ее любовь ко мне; даже вы, может статься, нашли бы ее чрезмерной. Но чем я не могу достаточно нахвалиться, это ее нежностью к детям и ее заботой о них, за что не знаю как и благодарить ее. Утрата, понесенная ими, для них почти возмещена. Тотчас по приезде в Мюнхен мы взяли их к себе*, и две недели спустя дети так привязались к ней, как будто у них никогда не было другой матери. Но я и не встречал натуры более располагающей к себе детей, нежели ее. Да, это натура весьма благородная и прекрасная, и я настоятельно поручаю ее вашей приязни. Подробности вы найдете в ее письме. Мы приехали сюда в конце сентября. Мы намеревались провести зиму в Петербурге, но ввиду того, что к этому времени положение Нести вполне определилось*, нам пришлось отказаться от этого проекта. Но, как я уже говорил вам, он только отложен до будущей весны.

По приезде сюда я написал графу Нессельроде, чтобы сложить с себя должность секретаря в Турине и просить его разрешения провести зиму за границей*. Он очень учтиво ответил мне согласием на мою просьбу. Теперь вот каковы мои намерения. В будущем мае мы поедем в Петербург, как я обязался перед министерством, и, если только мне не предложат какого-либо поста положительно выгодного, какого-либо необычайного повышения — что маловероятно — если, повторяю, не будет подобной счастливой случайности, я твердо решился оставить дипломатическое поприще и окончательно обосноваться в России. Нести желает этого не менее, чем я. Мне надоело существование человека без родины, и пора подумать о приискании приюта для надвигающихся лет. Особливо же пора свидеться с вами, чтобы более вас не покидать. Дай нам Господь еще несколько лет, дабы возместить потерянное время.

Предполагаю, что это письмо застанет вас еще в Минске у Дашиньки и ее мужа*. Передайте им тысячу дружеских приветствий от меня. Я не писал Дашиньке после ее последнего письма. Но это потому, что есть вещи, о коих невозможно говорить, — эти воспоминания кровоточат и никогда не зарубцуются.

Николушка уже, должно быть, от вас уехал. Если это так, то благоволите, прошу вас, доставить ему в Варшаву письмо моей жены*. Что до меня, я рассчитываю написать ему непосредственно. Но в Варшаве ли он еще, и каков его адрес?

Не пишу вам о нашем здешнем образе жизни; мы живем очень уединенно и тихо. Дети, Мальтиц и его жена, тетка Клотильды, ее отец и братья* — вот кто составляет наше обычное общество. Я часто видаю Северина, который очень дружески ко мне относится. Из русских здесь еще старый граф Толстой со своей дочерью, графиней Закревской*, которая всякий раз, когда я у него бываю, поручает мне передать вам поклон. — На этот раз простите. Напишу вам через несколько дней.

Munich. Ce 1er f'evrier/20 janvier 1840

Je suis de nouveau bien coupable envers vous, chers papa et maman. Depuis six semaines il ne s’est pas coul'e un jour que je ne me sois s'ev`erement reproch'e de l’avoir laiss'e passer sans vous 'ecrire. Votre derni`ere lettre que j’ai recue il y a quelques jours est venue enfin rompre la glace. Je vous remercie des choses bonnes et affectueuses que vous dites dans cette lettre de ma femme. Elle m'erite `a tout 'egard l’opinion favorable que vous vous en ^etes form'ee. On ne pourrait ^etre meilleure qu’elle n’est, plus vraie, plus aimante et d'evou'ee. Vous l’aimerez certainement d`es que vous la conna^itrez.

Je vois avec peine par votre lettre que vous ^etes beaucoup plus pr'eoccup'es de ma sant'e qu’il n’y a lieu de l’^etre. Depuis six semaines que j’ai commenc'e la cure d’eau j’'eprouve une am'elioration dans ma sant'e que je n’osais plus esp'erer. Il m’est d'emontr'e maintenant, par le bon effet de cette cure que le principe de mon mal 'etait dans les nerfs affaiblis et surexcit'es. Toutes mes autres infirmit'es n’'etaient que la cons'equence de celle-ci. Or il est reconnu que l’eau froide et le grand air sont les seuls moyens de fortifier les n<er>fs. Je ne puis assez me f'eliciter d’avoir, par une sorte d’instinct, re<non>c'e depuis des ann'ees `a toute drogue de pharmacie. C’est l`a ce qui me facilite maintenant le succ`es de ma cure. Mon app'etit, depuis que je l’ai commenc'ee, s’est sensiblement am'elior'e, tous ceux qui me voient s’accordent `a me trouver meilleure mine. Voici, j’esp`ere, ch`ere maman, un bulletin qui doit vous satisfaire. Et ce qui ach`evera de vous rassurer, c’est qu’il y a pr`es de moi quelqu’un dont la facult'e de s’inqui'eter de ma sant'e `a tout propos et hors de propos ne peut se comparer qu’`a celle que je vous ai connu, autrefois, `a vous-m^eme. Car ce n’est certainement pas la faute de ma femme, si je ne me suis pas encore d'efinitivement convaincu que j’'etais de neige et que j’allai fondre et m’'evaporer au premier rayon de soleil.

Nous sommes maintenant en plein carnaval. Les bals se suivent sans interruption. Nous allons beaucoup dans le monde. J’y vais plut^ot par n'ecessit'e que par go^ut. Car la distraction quelqu’elle soit est devenue une v'eritable n'ecessit'e pour moi… Derni`erement S'ev'erine a donn'e un des plus beaux bals de la saison. Je vous ai dit, <je crois>, que S<'ev'erine> s’est pris d’une grande affection pour moi que je paie de retour, plus encore par reconnaissance que par sympathie. Sa position est assez singuli`ere dans ce pays. Il est tr`es bien tra^it'e par le Roi* qui l’estime et l’appr'ecie, mais par contre, il est tr`es peu go^ut'e par la soci'et'e de Munich. Hier il a eu une lettre de Joukoffsky qui lui annonce une prochaine entrevue. Vous savez sans doute que le Grand-Duc H'eritier est attendu le mois prochain `a Darmstadt*, d’o`u il viendra probablement `a Munich, faire une visite `a la Duchesse de Leuchtenberg*. Ici, on s’attend de voir toute la Famille Imp'eriale dans le courant de l’'et'e prochain. Une chose certaine, c’est l’arriv'ee de la Gr<ande>-Duchesse Marie avec son 'epoux qui doivent venir ici au mois de ao^ut, pour passer tout l’hiver `a Munich. Mais il est fortement question aussi d’un voyage que l’Imp'eratrice doit faire, `a la m^eme 'epoque, en Allemagne, d’o`u elle se rendrait en Italie pour y passer l’hiver*. Or, si le projet se r'ealise, il n’y a pas de doute qu’elle passera par ici. Elle s’est trop plu la derni`ere fois dans le pays, pour ne pas d'esirer de le revoir, lors m^eme qu’il n’y aurait pas de raisons de famille, pour l’engager `a y revenir.