Vous me pardonnerez assur'ement, mon Prince, de vous entretenir ainsi de la bienveillance dont vous m’avez jadis honor'e. On pardonne bien aux femmes de rappeler avec d'elices le temps o`u elles 'etaient jeunes, c<’est>-`a-d<ire> o`u elles 'etaient aim'ees. Eh bien, votre pr'esence `a Munich a 'et'e l’^age d’or de mon s'ejour dans cette ville. Je l’ai cruellement expi'e depuis. Voil`a pr`es de deux ans, que je n’ai pu avoir de vous que des nouvelles tr`es indirectes, tr`es incompl`etes et qui ne faisaient qu’irriter l’incertitude o`u je me trouvais `a votre 'egard. Les absents ont tort, sans doute, et avec vous plus qu’avec tout autre; car on a toujours tort, quand on n’est pas heureux.

Je ne sais si cette lettre vous parviendra, j’ose encore moins esp'erer d’avoir une r'eponse. En tout cas, il me suffit d'ej`a que vous sachiez qu’il y a, dans un coin du monde, un ^etre qui vous est d'evou'e de coeur et d’^ame, un fid`ele, qui vous ch'erit et vous sert, en esprit et en v'erit'e, et qui, pour prix de toutes ses peines et ses tribulations, n’a pas m^eme d’espoir fond'e de revoir un jour son ma^itre bien-aim'e. Si les m^anes peuvent aimer, je crois qu’ils aiment de cette mani`ere.

Enfin, mort ou vivant, veuillez croire, mon Prince, que je ne cesserai d’avoir pour vous les sentiments du plus tendre respect et d’un inviolable attachement, avec lesquels j’ai l’honneur d’^etre,

mon Prince, votre tr`es humble et tr`es ob'eissant serviteur

Tutchef.

P. S. Le B<ar>on de Hornstein* se joint `a moi pour vous offrir ses hommages. Apr`es moi, c’est certainement l’homme au monde qui vous aime le plus. Nous nous voyons tr`es souvent, et, s’il est vrai que l’esprit du Ma^itre est partout, o`u deux fid`eles sont r'eunis en Son nom*, il faut n'ecessairement, mon Prince, que vous daigniez quelquefois songer `a nous.

Мюнхен. 16/28 декабря 1824

Любезный князь,

Только полная уверенность в вашей неисчерпаемой благосклонности позволила мне осмелиться докучать вам своим письмом. По правде говоря, я бы мог найти для себя достаточное оправдание в моей глубоко искренней преданности вам. Вам известно, любезный князь, что настоящая преданность имеет некое непреходящее значение, можно сказать, не зависимое от того, кто ее испытывает, и вы можете ничуть не сомневаться в моей преданности, если только еще помните о ней.

В самом деле, мало есть на свете людей, чувствам коих можно верить настолько, чтобы надеяться, будто после двух лет разлуки, несмотря на все перемены, неизбежно вызванные временем, ваша взаимная привязанность с ними осталась прежней. Такая вера, осмелюсь сказать, сродни истинному преклонению. Оно принадлежит только Богу и тем кротким душам, которые (не вопреки учению о Божественном праве будь сказано) одни наследуют нашу бедную землю*.

Вы, конечно, простите меня, князь, за то, что я напоминаю о благосклонности, коей вы когда-то меня почтили. Ведь прощают же женщинам, с упоением вспоминающим времена, когда они были молоды, а значит, любимы. Да, ваше присутствие в Мюнхене было золотым временем моей жизни в этом городе. Впоследствии я жестоко расплатился за это. Вот уже около двух лет я имею только косвенные, весьма отрывочные известия о вас, лишь усугубляющие неопределенность на ваш счет. Отсутствующие неправы, эта поговорка оправдывает себя по отношению к вам более, чем к кому-либо, потому что человек всегда неправ, если он несчастлив.

Не знаю, дойдет ли до вас это письмо, еще менее надеюсь получить ответ. В любом случае, мне уже довольно того, если вы будете знать, что есть где-то на свете человек, преданный вам сердцем и душой, верноподданный, который нежно любит вас и служит вам мыслями и делом, и в награду за все тяготы и лишения не имеет даже твердой надежды увидеть однажды своего возлюбленного учителя. Если души умерших умеют любить, то, наверное, они любят именно так.

Словом, любезный князь, поверьте, что живой или мертвый я всегда буду питать к вам чувства самого нежного почтения и неизменной преданности, с коими имею честь оставаться,

любезный князь, ваш покорнейший и преданнейший слуга

Тютчев.

P. S. Барон Хорнштейн* присоединяется ко мне и выражает вам свое почтение. После меня он, несомненно, более всех любит вас. Мы часто с ним видаемся, и если правда, что дух Учителя всюду, где двое собрались во имя Его*, то просто необходимо, любезный князь, чтобы вы хотя бы иногда вспоминали о нас.

Просит позволения засвидетельствовать свое почтение Василию Андреевичу.

Monsieur,

Je vais chercher le m'emoire*, que vous avez eu la bont'e de me communiquer, chez Mr de Potemkine* qui m’avait pri'e de le lui laisser, pour pouvoir le lire `a son aise. Je puis vous dire confidentiellement qu’il go^ute beaucoup votre id'ee et qu’il approuve que vous en 'ecriviez `a l’Empereur*. Je suis m^eme port'e `a croire qu’il fera de son c^ot'e ce qui d'epend de lui, pour cr'eer quelques chances de plus en faveur de votre d'emarche.