– Во-первых, приглашение последовало от тебя, – спокойно парировал Лион.

– А во-вторых?

– А во-вторых тебе, herzchen, я просто не могу отказать…

– Так, делаешь одолжение?

Джастина попыталась изобразить нечто вроде обиды, но этого ей, как ни странно, не удалось.

– Нет…

Лион, приподнявшись, отодвинул стул и, обойдя столик, подошел к жене со спины, наклонил голову и преувеличенно любезно произнес:

– Позвольте пригласить вас, очаровательная леди… Не откажите мне в любезности потанцевать с вами…

Сказав это, он посмотрел на то место, где только что сидел сам.

Джастина сразу же улыбнулась.

«Нет, иногда я бываю положительно несносна.

Бедный Лион!

И как это он еще терпит меня?» Лион, стоя в галантной позе, спросил нарочито вежливо, растягивая слова на оксфордский манер:

– Леди пришла сюда одна?

Он сохранял серьезный и невозмутимый вид, и лишь прищуренные глаза говорили о том, что в душе он смеялся надо всей этой достаточно нелепой, но все же по-своему забавной сценой.

Едва заметно покачав головой, Джастина коротко ответила:

– Нет.

– А где же ваш спутник? Наверное, вышел на свежий воздух или в курительную?

– Наверное…

– Мне, право, так неловко…

– Отчего же?

– Я должен был поинтересоваться – не против ли он…

– Не против ли он того, что вы приглашаете меня в его отсутствие?

– Да.

– Нет, нет, что вы, – произнесла Джастина, поднимаясь и протягивая мужу руку. – Я очень люблю этого человека… Люблю и доверяю ему… А он, в свою очередь, доверяет мне. Не думаю, что он был бы против…

Через несколько минут они уже плыли под томные, влажные звуки блюза – всего лишь несколько нот, взятых мулаткой на длинном дыхании; страстные картавые звуки тенор-саксофона, незаметный шелест контрабаса, короткое, отрывистое стаккато фортепиано, изредка прерываемое золотым шелестом перкуссии.

Пол уплывал из-под ног, и хотелось, чтобы этот блюз, этот танец никогда не кончался.

Нежно склонившись к самому уху мужа, Джастина с улыбкой спросила:

– Тебе хорошо?

Однако Лион так вошел во взятую роль, что, деланно-удивленно посмотрев на жену, спросил, нахмурив брови:

– Простите, миссис, но я не совсем понял ваш вопрос…

Она погладила его по щеке.

– Ах, перестань дурачиться!

– Простите, миссис, но я не совсем понимаю ваш последний вопрос… Вы изволили узнать мое мнение, хорошо ли вы танцуете? – спросил Лион, сохраняя каменное, непроницаемое выражение на лице.

Лукаво посмотрев на мужа, она спросила:

– Да, а кстати?

– Как вы танцуете?

– Если я не очень затрудняю вас этим вопросом, – спросила Джастина в тон Лиону.

– Ах, что вы – танцевать с вами – одна радость, одно удовольствие…

– Нет, вы серьезно?

– О, да! Честно говоря, я так завидую вашему мужу, миссис…

– Чему же? Уж не тому ли, что он может танцевать со мной каждый день? Точнее – каждый вечер? – поинтересовалась Джастина.

– Нет, не этому… Я не люблю танцев…

– В таком случае – позвольте полюбопытствовать, почему же вы пригласили меня?

– Я увидел такую прекрасную леди… И… и просто не мог удержаться… Но теперь…

– Мой супруг тоже не очень-то жалует танцы, – произнесла Джастина немного игриво. – Он находит себя слишком старым для них, а танцы – слишком непонятными, чтобы ими заниматься… Ведь люди никогда не станут заниматься тем, что им непонятно?

– Совершенно верно…

– К тому же мой муж – немец, стало быть – человек ясного и практичного ума, как и все немцы…

– Прусский фельдфебель?

– Нет, ни в коем случае… Я заметила, что среди немцев есть не только фельдфебели…

– А кто же?

– Есть и почтенные буржуа – в лучшем значении этого слова, есть поэты, философы…

– И к какой же категории вы относите вашего мужа? – спросил Лион.

– Нечто среднее между первым, вторым и третьим…

– Как – он даже поэт?

– В некотором роде – да. Только поэзия его – не от сердца, а от головы…

– Что ж – не самое худшее… Даже быть буржуа – куда более почетно, чем фельдфебелем…

Она улыбнулась и ничего не сказала. Спустя несколько минут Лион поинтересовался – все тем же преувеличенно любезным тоном: