— Не забудь про руководство городка и полицию, вот кто сто процентов в курсе. — Лицо Олеси окаменело. — Наглые молодчики, которые почему-то никуда не уезжают.

— Вот оно! — воскликнул Вадим. Слова Олеси про молодых нахалов удивительным образом повернули в его мозгу некий тумблер. Он понял, что его тревожило, не давая покоя. — Я знаю, что делать, что нужно проверить!

— И что же? — спросила Олеся.

— Когда мы с Денисом Сергеевичем виделись в последний раз, перед приходом Лидии Петровны, которая нас прервала, он говорил о мертвых детях, о доказательствах. При этом посмотрел на снимки, висящие на стене. Мне подумалось, он собирается показать что-то на них. Или вроде того.

— А потом старик пропал.

— И фотографии тоже! Комендантша продемонстрировала пустую комнату. Мне бы повнимательнее приглядеться к снимкам, пока был у Дениса Сергеевича! — досадливо сказал Вадим. — Я обратил внимание на двоих парней. Один похож на Алена Делона. Как сказал мэр, это его старший брат.

— У одного брат, у другого, — проговорила Олеся. — И у меня.

— Был там еще парнишка. Я тогда подумал, что где-то его видел, откуда-то знаю. Никак не вспомню! Но, если посмотрим на снимки, меня может осенить.

— Интересно, как мы посмотрим, если фоток уже нет.

— Фоток нет, а идея есть, — ответил Вадим. — В школе или Доме культуры, в библиотеке может храниться архив. Подборка местных газет, старые школьные фотоальбомы, еще что-то.

— Но как до них добраться?

— Ты же журналист. Притом бесстрашный. Для начала сходим в школу. Если ничего не найдем, придется проникнуть в Дом культуры. Это сложнее, он стоит на площади, рядом со зданием администрации. Лезть придется, скорее всего, ночью, чтобы нас не заметили.

— А то, что школа затоплена, тебя, я вижу, не пугает? — слегка язвительно спросила Олеся.

— Я ездил туда, смотрел. А ты нет? Территория не охраняется, проникнуть получится без труда. Это раз, как говаривал Эраст Петрович Фандорин. Два — школа затоплена не полностью. Провал образовался возле торца здания, а само оно длинное, провалилось тем боком, где спортзал и столовая. По остальной части школы можно рискнуть прогуляться.

— Пойдем прямо сейчас? — деловито спросила Олеся, и Вадим восхитился ее выдержкой. Он видел: девушке страшно идти, но она готова это сделать.

— Утром, когда станет светлее. Ночью, в темноте, все же соваться туда опасно. Если не заметим чего-то и пострадаем, то никому не поможем.

Вадим посмотрел в Интернете, во сколько восходит солнце, поставил будильник за час до этого времени. Спать оставалось совсем немного, но отдохнуть необходимо. Олеся заснула первой: дыхание ее выровнялось, она стала тихонько посапывать. Думая о том, что готовит им завтрашний день, Вадим тоже потихоньку поплыл в сон.

Кошмаров в ту ночь не было. Ему снилась Вера.

— Скажи мне как журналист: почему о трагедии с автобусом и погибшими детьми, об убийствах и грабежах на дорогах практически ничего не известно? — спросил Вадим, когда они с Олесей вышли из общежития и направились к машине, чтобы поехать в закрытую зону, где находились Центральный и Школьный провалы. — В Интернете ничего нет. Я еще вчера хотел спросить об этом, забыл.

Олеся подавила зевок. Не выспалась, и даже кофе, который они купили на заправке, не помог. Вадим тоже не чувствовал особой бодрости, но и спать не хотелось. Проснулся легко, его гнала вперед жажда выяснить правду. Где-то в глубине души ядовитый голосок шептал, что Вадим уже не верит, будто Ирочку можно спасти. А раз так, нечего было все затевать. Однако он не уезжает, не бросает начатое. Поднял голову писательский азарт? И он снова, как когда-то, все готов бросить к ногам переменчивой музы (ох, пошлость какая!) Готов всем пожертвовать и рискнуть ради будущей книги.

То были даже не мысли, скорее, ощущения, и Вадиму они не нравились. Попахивали предательством, отступничеством. У Ирочки остался только он, отец. Все остальные с нею простились, лишь он не хочет отпускать. И что же — в этом своем нежелании он лжет? Врет, что не сдался, не смирился? Только делает вид, что еще трепыхается, борется?

— Эй, ты не уснул?

Оказывается, Олеся говорила что-то.

— Прости, задумался.

— Смотри, осторожнее. Сколько случаев, когда водитель…

— Не переживай. Меня не тянет в сон. Так что ты сказала?