– Да, такой она и была, – тихо усмехнулся Габриэль. – И это то, что я ценю больше всего.

– Когда дело касается женщин, де Леон, твои мазохистские наклонности действительно говорят сами за себя.

– Женщины тут ни при чем. – Угодник нахмурился. – Сильнее всего я ссорился с теми, кто был мне дорог. Эти люди не боялись влепить мне пощечину за мой дерьмовый характер или сказать, что я веду себя как засранец. Под небесами нет лучше друга, чем честный человек.

Последний угодник-среброносец наклонился вперед, упершись локтями в колени.

– Это путь к мудрости, вампир. У своих врагов мудрый человек может научиться большему, чем глупый – у друзей. Но даже глупец может чему-то научиться, если его друзья готовы назвать его глупцом. Окружи себя людьми, которые будут тебе возражать. А если тебе не бросают вызов, научиться ничему невозможно. Если ты считаешь себя самым большим умником в этой комнате, ты, черт возьми, ошибся комнатой.

Мы с Фебой а Дуннсар не были близкими друзьями. С того дня, как я попал в Сан-Мишон, меня учили, что такие, как она, – животные. Кровожадные язычники, которые пьют кровь невинных и крадут кожу у людей. Но хотя я и не самый мудрый из людей, мне хватает мудрости прислушиваться к словам, когда я их слышу.

– Хорошо, – вздохнул я. – Работаем вместе.

Феба кивнула, усаживаясь на пятки.

– Итак, если они направляются в Оссвей, то куда именно? Ближе всего Дун-Кинн. Дивок разгромил его в прошлом году.

– И Дун-Садхб тоже. И Дун-Арисс. Даже Дун-Мэргенн пал, если то, что сказал Лаклан, правда, – я озадаченно покачал головой. – Пятнадцать лет Дивоки просидели в тупике, а теперь в мгновение ока разгромили весь Оссвей? С какого хера они вдруг стали такими сильными?

– Не знаю. Давай лучше подумаем, куда бы они ее повезли, а? В столицу Девятимечной?

Я обдумал эту мысль, медленно кивая.

– Логично.

– Значит, тебе нужна лошадь, если мы хотим их поймать. Припасы, если мы хотим их преследовать. И можно я позволю себе такую дерзость… – она поморщилась, – тебе не помешало бы помыться.

Я открыл рот, чтобы возразить, но, оглядев закатную плясунью с головы до ног, заметил, что на ней не было ни пятнышка, в отличие от меня, покрытого синяками, пеплом и запекшейся кровью. Я знал, как сильно кошки помешаны на чистоте и брезгливы, но это было просто издевательством…

– Лошадь – не единственное, что мне понадобится, – вздохнул я. – В Кэрнхеме я потерял Пьющую Пепел. После всего, через что мы вместе прошли, всего, что мы видели вместе… Она может быть где угодно…

– Ммм…

Я обратил внимание на странную нотку в голосе Фебы. Она попыталась выдержать паузу, но в итоге все же улыбнулась, и в ее странных, диких глазах мелькнуло озорство. Быстро поднявшись, она отодвинула в сторону окровавленные седельные сумки, и там, завернутая в одеяло…

– Пью! – вскричал я и поднял свой клинок.

Глаза у меня защипало, когда в голове снова зазвучал этот прекрасный серебристый голос. Я понял, что она разговаривала сама с собой, рассказывая рецепт проклятого картофельного рулета, выбрав именно его из всех возможных блюд. Но голос ее звучал чудесно, звонко, согревая мои замерзшие кости так, как никогда не смог бы согреть огонь.

«Одну свежую картофелину, крупную и пре-пре-прекрасную…»

– Пью? – прошептал я.

«Две чашки козьего молока, свежего и вкус-кусного».

– Пью! – сказал я громче.

Ее голос затих, но сломленная, посеребренная дама на рукояти всегда улыбалась.

«Габриэль! Где ты б-б-был? Я так в-волновалась, волно-волновалась!»

– Все хорошо, – прошептал я. – Не бойся.

«Бойся за них, а не за нас. Бойся, и чик-чик, да. Не ради м-м-мира меня забросили сюда, и не для переговоров меня в-в-выковали. Но… г-г-где же Диор?»

– На юге. Недалеко. Мы собираемся выручить ее.

«О, хоро-хорошо, хоро-шо-шо. Я ч-ч-что, говорю сама с собой с-сейчас? Что я там гово-говорила, н-не могу в-вспомнить. Все время забываю…»

– Ты сейчас поспи, подружка, – пробормотал я. – А когда понадобишься, я тебя разбужу, ладно?

«П-правда? – тихо спросила она. – Я все еще нужна тебе? Даже если я… уже н-не та, что раньше?»

– Всегда нужна, – прошептал я, крепко прижимая ее к себе. – Шшш. Всегда.

«Х-хорошо. Ох-хоро-хорошо. Сплю, сплю. Тишина и споко-споко-спокойствие. Затишье во время б-бури. Ты счастливчик, мой друг. П-п-поцелуй Астрид и П-Пейшенс на ночь за меня».