Ло Бинхэ медленно сжал его руку, и слёзы вновь хлынули рекой. Внезапно он заметил, что узоры демонической печати на коже запястья стремительно выцветают, а на только что пылавшие лоб и щёки нисходит живительная прохлада.

– Что вы делаете? – испуганно спросил он.

Обнимая его так крепко, что ученик не мог пошевелиться, Шэнь Цинцю шепнул:

– Ничего. Я ведь сказал тебе, что боль скоро пройдёт. А теперь будь хорошим мальчиком и не дёргайся.

– Учитель, – голос Ло Бинхэ прервался, – вы собираетесь вытянуть демоническую энергию Синьмо так же, как в прошлый раз?

Как тогда, в Хуаюэ, когда он уничтожил себя, – это он хотел сказать, но боялся произнести вслух. События того дня явно оставили в его душе незаживающую рану.

– Нет, не так, как в прошлый раз, – поспешил успокоить его Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ медленно стиснул кулаки, его голос предательски задрожал:

– И в чём же разница? Учитель, зачем вы так со мной? Я же знаю, что вы снова сделаете это без колебаний – во имя других! Но думаете, я… смогу пережить это ещё раз?! Я должен был с самого начала понять, что вы никогда не выберете меня, что все, все рано или поздно бросят меня…

– Ло Бинхэ, помолчи и послушай! – сурово одёрнул его Шэнь Цинцю.

Ученик тотчас покорно затих, уставясь на него полными слёз глазами.

– Су Сиянь рисковала жизнью, чтобы дать тебе возможность появиться на свет! Эх, Ло Бинхэ, Ло Бинхэ, ты правда думал, что такой человек, как старый глава Дворца, дал бы своей ученице какую-нибудь безобидную микстурку – авось подействует? Нет, он наверняка подсунул ей смертельное для демонов зелье. И если бы она в самом деле пошла у него на поводу, покорившись судьбе, даже выживи ты, как бы ты вырос таким здоровым и сильным?

Плечи Ло Бинхэ задрожали.

– Будь я на её месте, – продолжил Шэнь Цинцю, чётко проговаривая каждое слово, – я бы, не колеблясь, выпил это зелье без остатка, сколь бы сильным оно ни было. Затем, выбравшись из Водной тюрьмы, заставил бы своё тело поглотить этот яд, невзирая на то, какие жестокие страдания мне довелось бы перенести, какой бы вред это ни нанесло моему совершенствованию, какую бы цену ни пришлось заплатить за это – даже окажись ею мучительная смерть, я бы ни за что в жизни не позволил причинить хотя бы малейший вред моему ребёнку. – Переведя дух, он заключил: – Вот так это представляется мне. Разумеется, ты можешь лишь принять мои слова на веру, поскольку теперь никто не скажет наверняка, что за думы обуревали Су Сиянь перед кончиной. Но если бы она правда ненавидела тебя, считая причиной своего бесчестья, то ей достаточно было опустить тебя в реку Ло – как бы ты смог выжить в её ледяных водах в самое холодное время года? А если бы она и вправду так дорожила высоким положением старшей ученицы дворца Хуаньхуа, перед которой открывалось блестящее будущее, то всё, что от неё требовалось, это послушно выпить поданное наставником зелье – и не пришлось бы с позором бежать, скрываясь от собственных собратьев; не пришлось бы остаться без верхнего одеяния в холодную пору, чтобы завернуть в него тебя, рождённого ею в полном одиночестве под открытым небом; не пришлось бы тратить последние силы, чтобы, положив тебя в деревянную лохань, оттолкнуть от берега… Если бы не её самопожертвование, ты бы попросту не дотянул до того момента, когда тебя спасли другие люди, замёрз бы до смерти, став бесприютным духом реки Ло. И как после всего этого тебе, живому и здоровому, не совестно верить словам злопыхателей, что твоя мать была настолько жестокой и бессердечной, что отвергла собственное дитя?

Выдав этот монолог на одном дыхании, Шэнь Цинцю наконец ощутил, как грудь сдавливает демоническая энергия, растекаясь по конечностям, проникая в самые кости. Собрав остатки сил, он вцепился в запястье Ло Бинхэ.

– Я забираю губительную энергию Синьмо не ради благополучия других. Я делаю это лишь ради тебя. Я… не хочу видеть, как мой Ло Бинхэ падёт жертвой разъедающего его разум меча, до конца жизни сражаясь с осаждающими его призраками. Всё, на что уповает этот учитель, – это чтобы ты был живым, здравомыслящим и сильным. – Перейдя на шёпот, он закончил: – Так что больше никогда не смей говорить, что никто не захочет остаться с тобой, что никто не выберет тебя.

Ло Бинхэ преклонил колени подле него. Словно не выдержав исторгнутых слёз, его ресницы опустились, будто у ребёнка, который на своём коротком веку хлебнул слишком много горестей и обид.

Он всю жизнь оставался таким ребёнком, в одиночку шёл своей дорогой, бесчисленное количество раз спотыкаясь и падая – и некому было помочь ему подняться. Он никогда не просил о многом, но ему не доставались даже эти крохи. «Если бы я только знал… – посетовал про себя Шэнь Цинцю, но мысли путались, не давая ему закончить. – Я бы непременно… непременно…»

Но, как он уже замечал, этот мир не знает сослагательного наклонения.

Внезапно Ло Бинхэ рассмеялся, не переставая лить слёзы. Схватив Шэнь Цинцю за руку, он прижал ладонь учителя к своему лицу, а другой поднял с земли Синьмо.

Окружённое ореолом тёмной энергии лезвие испустило пронзительный звук, который можно было принять за надрывный крик боли, – и вслед за этим ушей Шэнь Цинцю достиг звон осколков, осыпающихся цунь за цунем.

– Учитель, я знаю, зачем вы сказали мне всё это. – Губы уставившегося на него Ло Бинхэ приподнялись в скорбной улыбке. – Но если уйдёт единственное средоточие моих надежд в этом мире, то… какой смысл в том, чтобы быть живым, здравомыслящим и сильным?

Шэнь Цинцю казалось, что охвативший ученика жар передался и ему. Из-за внезапно накатившего головокружения он едва мог разобрать его слова, не то что успеть помешать ему уничтожить меч. «Ну что ж, – промелькнуло в его мутящемся сознании. – Значит, так тому и быть…»

Ведь, уйдя вместе, они смогут избежать расставания…

Если подумать, не так уж это и плохо…

Если бы только не этот настырный голос, никак не желающий оставить его в покое…

?Примите наши поздравления! Ваш счёт по всем параметрам достиг значения, необходимого для повышения вашего статуса до Младшего VIP-юзера. Позвольте предложить вам продвинутую функцию «Спаси-Себя-Сам»!? * * *