– Мне доводилось встречать старейшину Су Сиянь на собрании Союза бессмертных за несколько лет до тех событий – Ло Бинхэ и впрямь сильно на неё похож. Поначалу я не придал этому значения – в конце концов, в этом мире многие разделяют схожую наружность, – но, учитывая, что в его жилах также течёт кровь небесных демонов, едва ли это можно счесть простым совпадением.

Глава клана Баци и тут не преминул вмешаться:

– Если он вынудил её, в этом нет её вины. Но зачем же она, зная, что носит во чреве отродье демона, позволила ему появиться на свет?

– И то правда, – тотчас поддержал его кто-то, – ведь, не дай она ему жизни, она избавила бы наш мир от этого бедствия во плоти. Отчего бы ей не уничтожить это семя зла?

– Позор, сущий позор! Неудивительно, что я прежде не слыхал об этой Су Сиянь, – само собой, дворец Хуаньхуа сделал всё, чтобы замять этот скандал. Если бы одна из наших сестёр пала так низко, она незамедлительно покончила бы с собой – ведь иначе она посрамила бы честь учителя!

Внимая этому гласу народа, великий мастер Учэнь некоторое время колебался, еле заметно качая головой, и в конце концов не выдержал:

– Послушайте, речь идёт о добром имени женщины, к тому же милостивая госпожа Су давно почила. Если бы не особые обстоятельства, безусловно, мы предпочли бы сохранить всё вышесказанное в тайне, но нынче это уже не представляется возможным. Всё не так просто, как видится господам: кровь демона необычайно сильна, и плод в утробе матери прочно соединён с её жизненно важными сосудами – попытка прервать беременность в этом случае чрезвычайно опасна… И всё же милостивая госпожа Су, обладая гордой и бесстрашной натурой, не пожелала примириться со своим положением и терпеть косые взгляды. Приняв из рук старого главы Дворца снадобье, смертельное для демонов, она оставила дворец Хуаньхуа, и впредь никто её не видел… Во имя милости Будды, попрошу господ воздержаться от вредоносных речей.

Лицо Ло Бинхэ ничего не выражало, однако его пальцы то поневоле сжимались в кулаки, то вновь распрямлялись.

Рядом с ними кто-то с жаром прошептал:

– Подумать только – сперва отвернулась от того, с кем имела супружескую близость, затем – не проявила ни капли милосердия к собственной плоти и крови! Какая жестокость – и в то же время сколь выдающаяся сила духа!

– Верно, не поддайся она соблазну того владыки демонов, какое её ждало бы будущее, какие подвиги она могла бы совершить! Имя Су Сиянь прогремело бы по всему миру совершенствующихся!

– Какими бы ни были её заслуги, она спуталась с демоном и произвела на свет его отродье… Одна мысль об этом отвратительна! Такие достижения мне точно без надобности, даже если ради них не пришлось бы и пальцем шевельнуть!

– Видимо, Су Сиянь со стыда не смела взглянуть людям в глаза, вот и сбежала.

Внезапно глава клана Баци вновь возвысил голос:

– Как я посмотрю, с самого начала обвинения, приведшие к пленению Тяньлан-цзюня, не имели под собой никаких оснований, кроме пары голословных утверждений старого главы Дворца.

Главный зал погрузился в мёртвую тишину. Не замечая повисшего в воздухе напряжения, глава клана Баци продолжил:

– Я всего лишь хочу задать один вопрос, а вы можете послушать, если желаете. Но вы в самом деле устроили на Тяньлан-цзюня засаду, основываясь только на словах старого главы Дворца? И почему мне кажется, что единственное, в чём провинился Тяньлан-цзюнь, – это что он позволил возлюбленной обвести себя вокруг пальца? Более того, отправить невинную девушку к опасному чужеземцу, учить её притворяться и обманывать и в конце концов, снабдив её смертоносным зельем, выдворить с глаз долой – всё это представляется мне просто возмутительным. Мы в нашем клане Баци никогда бы не поступили так с сотоварищем.

Его слова немало удивили Шэнь Цинцю: он никак не ожидал столь здравых суждений от этого многоуважаемого братца, обычно неспособного вникнуть в смысл происходящего. Похоже, его IQ также претерпел любопытные метаморфозы с момента их последней встречи, явно превысив полагающийся рядовому статисту уровень.

На сей раз повисшую тишину нарушил Уван – сердито сдвинув седые брови, он сложил ладони перед грудью и во всеуслышание заявил:

– Что за вздор! Демоны испокон веку устраивали нескончаемые набеги на мир людей, чиня здесь разбой, – и что же, нам следовало подождать, пока Тяньлан-цзюнь учинит резню, чтобы потом предаваться бесплодным сожалениям? К тому же речь идёт об уважаемом главе, занимавшем ведущее положение[115] среди наших школ, – с какой стати ему злонамеренно вводить в заблуждение весь мир совершенствующихся? Что же до этого демонического отродья, то, разумеется, нельзя было дать ему появиться на свет! Остаётся лишь посетовать на то, что дьявольское семя оказалось сильнее яда!

Его категоричное высказывание было тотчас поддержано ободряющими выкриками и хлопками. На лице великого мастера Учэня застыло такое выражение, словно он был больше не в силах это слушать. Соединив ладони в молитвенном жесте, он принялся повторять имя Будды.

Это вовсе не значило, что все собравшиеся здесь не знали жалости, – просто пламенная речь Увана так подействовала на слушателей, что они позабыли о сострадании. В конце концов, этим демоническим отродьем был Ло Бинхэ, так о каком сочувствии могла идти речь? Вот они и чихвостили его в своё удовольствие.