С членом, твердым как никогда, я прижимался к ней и стонал каждый раз, когда встречал ее бедра. Кожа Шаннон горела, ее тело дрожало подо мной, и я был почти безумен от желания.

— Джонни? — с трудом выговорила Шаннон, прижимая ладони к моей груди. — Можешь отпустить меня на секунду?

— Черт... — Я отодвинулся быстрее пули. — Я слишком далеко зашел? — спросил я, задыхаясь и становясь на колени между ее ногами. — Хочешь прекратить?

— Нет... — Качнув головой, Шаннон села и взялась за край своей футболки. — Я не хочу прекращать.

Мое сердце колотилось как бешеное, пенис поднялся до предела.

— Шан, ты вовсе не должна...

Она быстро сняла футболку — и мой взгляд тут же уперся ей в грудь. Кадык задергался: я смотрел, как она заводит руки за спину и расстегивает бюстгальтер. Мучительно медленно она сбросила с плеч бретельки и уронила бюстгальтер на пол.

— Ну вот, — прошептала она, опуская руки по бокам и открывая грудь.

— Ну вот, — повторил я, тяжело сглотнув, отчаянно пытаясь заглянуть ей в глаза, но будучи не в силах отвести взгляд от ее охренически безупречных грудей. Боже, они были такие задорные, с маленькими розовыми сосками, сморщенными и напряженными... — Ты такая красивая, — пробормотал я, сдаваясь и пожирая ее взглядом. — Я даже не знаю, как сказать...

Свежий шрам рядом с правой грудью привлек мое внимание, и я застыл, словно меня окатили ледяной водой.

— Что? — спросила Шаннон, ощутив мою внезапную отстраненность. — Что не так?

Стараясь справиться с цунами ярости, я протянул руку и провел по шраму подушечками пальцев.

— Болит?

— Уже нет. — Она качнула головой. — Я его уже и не чувствую.

Зато я чувствовал, притом глубже и сильнее, чем возможно себе представить. Вот как они ее спасли. Вот как врачи помогли ей дышать, когда тот выродок едва ее не убил.

— Джонни, не думай об этом, — тихо произнесла Шаннон. — Не надо смотреть на меня и думать о моем отце.

— Я не думаю, — с трудом ответил я, стараясь обуздать гнев.

— Думаешь, — неуверенно возразила она. — Я вижу по твоим глазам.

— Я не нарочно, — признался я, слегка сутулясь. — Мне просто трудно смириться с тем, что он с тобой сделал, и знать, что он вот-вот выйдет на свободу, а я ничего не могу исправить.

— Я не прошу тебя ничего исправлять, — с легкой дрожью прошептала Шаннон. — Я прошу тебя быть со мной.

— Я с тобой.

— И не жалеть меня, — добавила она, хотя ее губы дрожали. — И не смотреть на меня как на развалину.

— Шаннон, я так не думаю, — поспешил сказать я, но было уже поздно; она спрыгнула с кровати и потянулась к своей футболке.

— Да без разницы, — процедила она.

Вот дерьмо...

— Эй, эй! — Я тоже соскочил с кровати и не дал ей надеть футболку. — Сначала просто выслушай меня, а потом снова наденешь, — попросил я охрипшим голосом. — А? Пожалуйста...

Вздрогнув, она прикрыла грудь руками и кивнула.

Сдувшись от облегчения, я продолжил:

— Я люблю тебя...

— Джонни...

— Нет-нет, пожалуйста, просто послушай... — умоляюще произнес я, прежде чем ринуться вперед. — Я люблю тебя, Шаннон, я реально запал на тебя, так что, когда тебе больно, это меня задевает. Мне самому больно. И я не могу притворяться, что это не так. — (Она шагнула ко мне.) — Но это не значит, что я с тобой из жалости... — Я обхватил ее рукой и прижал к себе, и она обожгла меня жаром. — Это просто значит, что я буду грустить, когда ты грустишь, а когда кто-то причинит тебе боль, я буду хотеть вломить ему в ответ. Я весь твой, Шаннон. Я с тобой. Со шрамами и прочим, с долбаным отцом и всем таким. На сто пятьдесят процентов. — Перекинув хвост ей через плечо, я легонько дернул за него, заставляя Шаннон посмотреть на меня. — Все мои чувства с тобой, — признался я, ощущая, как весь дрожу от давления, распирающего грудь каждый раз, когда эта девушка смотрит на меня. — И я говорю все это тебе, пока ты стоишь здесь и выглядишь сексуальнее всего, что я видел в реальной жизни, и молюсь, чтобы ты не сбежала от меня, потому что я не владею собой и мне нужно немножко времени, чтобы успокоиться, прежде чем я смогу...

У нее перехватило дыхание.

— Ты думаешь, я сексуальная?

— Посмотри на меня, Шаннон... — Отступив назад, я показал ей бугор на спортивных штанах, стараясь не допустить злость в голос. — Посмотри, что ты делаешь со мной. Ты не понимаешь? Ты охренически сексуальная, даже сказать не могу насколько.

Шаннон покраснела:

— Правда?

— Правда, — подтвердил я, привлекая ее к себе. — Правдивее всех долбаных правд, Шаннон.

— Если бы у меня был такой, он бы тоже встал, — брякнула Шаннон. — На тебя, я хочу сказать. Потому что я то же самое чувствую к тебе.

— Ух... — хихикнул я, качая головой. — Это не та картинка, какую я хотел бы представлять, но это ужасно трогательно, спасибо, детка.

— Скажи еще что-нибудь, — с легким придыханием попросила она. — Пожалуйста...

— Вроде чего?

— Не знаю. — Она пожала плечами и опустила руки вдоль тела, краснея. — Но что-нибудь не про шрам от трубки.

До меня начало доходить, и я чуть не застонал. Боже, до чего же я медленно соображал! Моя девчонка стоит здесь, голая по пояс, а я заставляю ее чувствовать себя неуверенно...