– В каком смысле давит?

– Не могу объяснить. Странное чувство.

– Так. Ну-ка пройдись по округе. Поищи, где эти ощущения сильнее, – скомандовал Лёха, озираясь вокруг.

Он искал хоть какой-то ориентир, который бы указал ему на вход в капище, но вокруг простиралась бескрайняя чёрная пустыня. Единственное место, откуда было бы удобно пробираться в подземное строение, – сухое русло. Подозвав к себе егерей, Лёха быстро поставил им задачу, и бойцы разбежались вдоль ущелья в поисках места, где можно было бы спуститься. Через час один из егерей поднял руку и громко свистнул сойкой. Привычный всем егерям сигнал.

Подойдя к егерю, Лёха сходу увидел едва заметную тропу, по которой недавно кто-то проезжал верхом. Подсохшие катыши конского навоза выдали путника. Приказав приготовить оружие и позвать орка, Лёха первым начал спускаться в ущелье. Но Анкутан, не раздумывая, обогнал парня и, не обращая внимания на его ворчание, в два счета оказался на дне. Присев на корточки, десятник прикоснулся ладонью к земле и тихо произнёс:

– Этой тропой регулярно пользуются. Не часто, но постоянно. И недавно здесь кто-то проезжал. Верхом.

– Кочевники пешком не ходят. Для них это позор. Так что ясно, кто тут побывал.

– Всё верно, лэр, – кивнул егерь, плавно передёргивая затвор карабина.

Глядя на Анкутана, защёлкали затворами и остальные. Сосредоточенно сопевший Груд поправил ремень пулемёта, который тащил на себе, и, воинственно встопорщив бороду, прогудел, словно шмель размером с собаку:

– Кому-то неплохо было бы остаться здесь, чтобы со спины не подошли.

– Сколько воинов у машин осталось? – повернулся к нему Лёха.

– По водителю и по три пулемётчика в каждой. Хватит, чтобы полк сдержать.

– Тогда пятерых оставь здесь, в засаде, а остальные – за мной, – скомандовал Лёха, направляясь к скале.

Картак шёл рядом с парнем и постоянно вертел головой, словно прислушивался к чему-то. Сам Лёха уже почти не сомневался, что вход в подземелье находится где-то здесь.

«Ты прав», – неожиданно раздалось у него в голове.

«Дехас! Я с тобой скоро заикаться начну», – вздрогнув, подумал парень.

«Извини. Я думал, ты уже привык к такому способу общения», – учтиво ответил демон.

«Проехали. Так о чём ты?»

«Вход в подземелье здесь. Это русло не такое уж и старое. Вон посмотри, на том камне остатки высохших водорослей».

«Это что ж получается? Реку специально отвели? И произошло это приблизительно около года назад?» – высказал предположение парень.

«Верно. Для этого и нужны были кочевникам рабы. В этом месте река делает петлю. Кочевники прорыли канал, соединили два куска старого русла, а этот участок осушили. Точнее, он сам начал высыхать, когда появилось новое русло».

«Это сколько же рабов нужно было украсть, чтобы такое соорудить?!» – охнул Лёха.

«Поверь, очень много. Приграничные бароны нажили состояния, выкупая кметов за гроши и продавая их степнякам за золото».

«Это откуда же у кочевников столько золота? Они же никогда его не добывали».

«Зато они постоянно воюют. И не только с империей. К тому же когда-то в этой степи было огромное государство. Очень большое и очень богатое. Потом оно погибло. Города разрушились, а вот богатства остались. Золота здесь очень много. Просто надо знать, где именно оно лежит. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто может с лёгкостью назвать такие места?»

«Проклятый», – со злостью выдохнул парень.

«Умный мальчик», – рассмеялся демон.

Их беседу прервало негромкое лошадиное ржание. Отряд моментально ощетинился стволами карабинов, но за поворотом врага не оказалось. У почти высохшего колючего кустарника стоял осёдланный конь. Судя по пыли, скопившейся на седле и сбруе, стоял он тут уже как минимум пару суток. Покачав головой, Лёха подошёл к коню и, погладив его по морде, приказал:

– Дайте ему воды. Потом снимите сбрую и отпустите. Пусть отправляется пастись. Похоже, несчастное животное на грани голодной смерти.

– А конь-то породистый, – осмотрев жеребца, протянул Анкутан.

– И что? Нам его кормить нечем, а бежать с нашей скоростью день и ночь он не сможет. Отпустите. Не надо мучить ни в чём неповинную скотину, – решительно приказал Лёха.

Словно в благодарность за слова парня, жеребец ткнулся носом ему в ладонь, прихватив пальцы бархатными губами. Дождавшись, когда егерь снимет с коня седло и перемётные сумы, Лёха сам снял с коня уздечку и, отбросив её в сторону, хлопнул жеребца по шее: